Чарльз Диккенс - Наш общий друг. Часть 3

Безразсудно начавъ фразу и не подумавъ, какъ она доведетъ ее до конца, миссъ Лавинія была принуждена закончить словомъ: «продергивать», — заключеніе весьма слабое, имѣвшее, однакоже, видъ нѣкоторой силы по силѣ презрѣнія, звучавшаго въ немъ.

— Ну да, вотъ такъ всегда! — воскликнулъ съ горечью мистеръ Самдсонъ. — Я никогда…

— Если вы хотите сказать, — перебила его миссъ Лавинія, — что вы никогда не открывали Америки, то можете не трудиться, такъ какъ никто въ этой каретѣ ничего подобнаго не думаетъ про васъ. Мы васъ слишкомъ хорошо для этого знаемъ.

— Лавинія, я не то хотѣлъ сказать, — заговорилъ мистеръ Сампсонъ скорбнымъ голосомъ. — Я хотѣлъ сказать, что я и не разсчитывалъ удержать за собой свое привилегированное мѣсто въ вашемъ семействѣ послѣ того, какъ фортуна излила на него свои лучи. Зачѣмъ везете вы меня, — возгласилъ мистеръ Сампсонъ съ трагическимъ видомъ, — въ блестящіе чертоги, съ которыми я не могу состязаться? Чтобы потомъ попрекать моимъ скромнымъ заработкомъ? Великодушно ли это? Хорошо ли?

Увидѣвъ, что ей представляется случай провѣщать съ трона нѣсколько поучительныхъ изреченій, величественная королева мистрисъ Вильферъ сейчасъ же вмѣшалась въ споръ.

— Мистеръ Сампсонъ, — сказала она, — я не могу позволить перетолковывать побужденія моего ребенка.

— Оставьте его, мама, — высокомѣрно заявила Лавви. — Мнѣ совершенно все равно, что онъ говоритъ.

— Нѣтъ, Лавинія, это задѣваетъ фамильную честь, — изрекла мистрисъ Вильферъ. — Если мистеръ Джорджъ Сампсонъ приписываетъ даже младшей моей дочери…

— Не понимаю, причемъ тутъ «даже», мама, — перебила Лавинія. — Я, кажется, значу не меньше другихъ.

— Замолчи! — торжественно остановила ее мистрисъ Вильферъ. — Повторяю: если мистеръ Джорджъ Сампсонъ приписываетъ низкія побужденія моей младшей дочери, онъ ихъ приписываетъ и матери моей младшей дочери. И эта мать отвергаетъ обвиненіе и спрашиваетъ мистера Джорджа Сампсона, какъ честнаго юношу, чего онъ хочетъ? Я, можетъ быть, ошибаюсь — это весьма вѣроятно, — но мнѣ кажется, — продолжала мистрисъ Вильферъ, величественно взмахнувъ своими перчатками, — мнѣ кажется, что мистеръ Джорджъ Сампсонъ сидитъ въ прекрасномъ экипажѣ. Мнѣ кажется, что мистеръ Джорджъ Сампсонъ ѣдетъ въ эту минуту, и по собственному желанію, въ домъ, который можно назвать дворцомъ. Мнѣ кажется, что мистеру Джорджу Сампсону предложено раздѣлить — скажу я — возвышеніе, ниспосланное нашей семьѣ, въ которую онъ, смѣю сказать, добивается чести вступить. Чѣмъ же объяснить этотъ тонъ мистера Джорджа Сампсона?

— Единственно тѣмъ, сударыня, что я такъ мучительно сознаю свое ничтожество въ отношеніи денегъ, — объяснилъ мистеръ Сампсонь, окончательно упавъ духомъ. — У Лавиніи теперь высокія связи. Смѣю ли я надѣяться, что она останется для меня прежней Лавиніей? И развѣ не понятно, что я огорчаюсь, когда вижу съ ея стороны желаніе срѣзать меня?

— Если вы недовольны вашимъ положеніемъ, сэръ, — проговорила миссъ Лавинія съ большою учтивостью, — мы можемъ васъ высадить на первомъ перекресткѣ, который вамъ угодно будетъ указать кучеру моей сестры.

— Дорогая Лавинія, я васъ боготворю! — взмолился патетически мистеръ Сампсонъ.

— Я попросила бы васъ боготворить меня болѣе пріятнымъ образомъ, если вы можете, — отвѣчала эта молодая дѣвица.

— А васъ, сударыня, — прибавилъ мистеръ Сампсонъ, повернувшись къ мистрисъ Вильферъ, — я глубоко уважаю, — не такъ, конечно, какъ того требуютъ ваши достоинства, но все-таки необыкновенно глубоко. Пощадите несчастнаго, мэмъ, который чувствуетъ, какую великодушную жертву вы приносите для него, но доходить почти до сумасшествія (тутъ мистеръ Сампсонъ ударилъ себя по лбу)… когда подумаетъ, какъ ему состязаться съ богатыми и великими міра сего.

— Когда вамъ понадобится состязаться съ богатыми и великими міра сего, вамъ, вѣроятно, скажутъ объ этомъ заранѣе, — заявила миссъ Лавинія. — Я, по крайней мѣрѣ, скажу.

Мистеръ Сампсонъ немедленно выразилъ свое горячее убѣжденіе, что это «болѣе чѣмъ человѣколюбиво», и опустился на колѣни къ ногамъ своей милой.

Но верхомъ торжества для матери и дочери было ввести мистера Сампсона благодарнымъ плѣнникомъ въ «блестящіе чертоги» и провести его по этимъ чертогамъ, какъ живого свидѣтеля ихъ славы и какъ яркую иллюстрацію ихъ снисходительности. Когда они поднимались по лѣстницѣ, миссъ Лавинія позволила ему идти съ нею рядомъ, какъ будто говоря: «Несмотря на все великолѣпіе, которое насъ окружаетъ, я все-таки твоя, Джорджъ. Какъ долго это будетъ — вопросъ другой, но пока я твоя». Съ такою же благосклонностью объясняла она ему во всеуслышаніе свойства предметовъ, попадавшихся имъ на глаза и, по ея мнѣнію, незнакомыхъ ему: «Экзотическія растенія, Джорджъ», «Клѣтка съ тропическими птицами», «Часы Рококо», и въ такомъ родѣ. Напротивъ того, мистрисъ Вильферъ, выступавшая во главѣ процессіи, проходила мимо всей этой роскоши съ видомъ индѣйскаго вождя, который счелъ бы себя скомпрометированнымъ, если бъ обнаружилъ хоть малѣйшій знакъ удивленія и любопытства.