Кальман Миксат - Призрак в Лубло

Еще чуть свет в ворота постучали молотком, который по тогдашнему обыкновению висел на цепочке у воротной притолоки.

Тяжеловатый на подъем монастырский привратник (семидесятилетний отец Лаурентиус), приоткрыв окошечко в калитке, в образовавшуюся щелку увидел перед собою двух охотников с ружьями за плечами и охотничьими рогами на шее. Одеты они были в куртки с зелеными отворотами, короткие, до колен, толстые штаны с чулками и штирийские зеленые шляпы, украшенные глухариными перьями.

Привратник имел право впускать в обитель посторонних не иначе, как с разрешения настоятельницы. Ему полагалось лишь задать пришельцу через окошечко два вопроса и полученные ответы передать игуменье.

― Кто такие? ― был первый вопрос.

Привратник приложил к окошечку ухо, а пришелец ― свои губы.

― Ты что, или не узнаешь?

Лаурентиус покашлял чуток, затем снова подал голос:

― А и впрямь, сдается мне, ровно где-то я уже видел твою физиономию.

― На золотых монетах, ― прошептал пришелец.

Тут святой отец в отчаянье хлопнул себя по лбу (за малым не убил себя собственным кулаком!) и дрожащими руками принялся отворять калитку.

― Милости прошу, ваше величество!

― Тсс! Веди же нас, святой отец, к матушке игуменье.

Король, который часто ездил на охоту в Бозлачняйский лес, сегодня отстал от своей охотничьей компании с Новоградским, сказав остальным:

― Нас, господа, вы до полудня не ищите. У нас своя дорога, и что добудем, с вами делить не будем.

― Ты что-то учуял, Август? ― спросил участвовавший в охоте герцог Веймарский, не в силах устоять перед любопытством, свойственным каждому охотнику.

― Дикую кошку, ― отвечал король с улыбкой.

Герцог удивленно пробормотал:

― Как, из-за какой-то дикой кошки столько хлопот?! Я мог бы уже целый десяток их настрелять!

Настоятельница монастыря, утонченная, неторопливая в движениях графиня Ганна (когда-то душа краковского общества в прошлом веке), обрадовалась приходу короля, который протянул ей руку, весело воскликнув:

― Я пришел, графиня, позавтракать с вами, пока остальные бьют дичь.

― Вы очень милостивы к нам, ваше величество, ― ответила графиня Ганна с глубоким поклоном. ― И мне, покинувшей суетный свет, приятно, что в дни моей старости солнце вновь заглянуло сюда, под землю...

Пройдоха Новоградский в этот момент по секрету шепнул настоятельнице, что король хотел бы повидать вдовушку Касперек. Но что это нужно устроить как-нибудь поделикатнее, например, чтобы смазливая молодушка подавала им завтрак.

Был жаркий день. Король пожелал обедать на свежем воздухе, в монастырском саду, под прохладой древесных крон, где игуменья могла бы приказать натянуть оливково-зеленую ткань на позолоченные колья ― словом, сделать что-то вроде шатра.

Сад был весьма красив и весь во вкусе графини Ганны: росли в нем исключительно экзотические травы, пальмы, тростники, орхидеи ― растения, у которых тут не бывает цветков. Они больше всего подходят сюда, где поселились девственницы, не знающие любви...

Да что рассказывать... Завтрак пришелся по вкусу королю, был и в самом деле хорош. (Огромного богатства графов Штраденов хватило на создание и отменного винного погреба, и продовольственного склада.) Пожалуй, и у себя дома король не едал лучше. А как обед подавали! Пани Касперек принесла масло, фрукты, отбивные. Она же наполняла кубок короля вином.

На вдовушке был красивый белый накрахмаленный передник, блузка с закатанными по локти рукавами. Ах, что за кожу открывали они взору: будто персиковый цвет.

Король захмелел от одного вида вдовушки. А белая шейка с очаровательными углублениями, загадочными ямочками, чарующими изгибами: шея ведь тоже была обнажена из-за великого зноя, но конечно же ― самую малость.

― Ах, что за шея! ― негромко, но многозначительно вскричал Новоградский.

Король одним глотком осушил бокал испанского вина. Глаза его засияли (и неудивительно, ведь это был уже четвертый бокал).

Чокнувшись с настоятельницей, король, тоже шепотом, отвечал Новоградскому:

― Целую милю земли из своих владений отдал бы, доведись мне лицезреть одним вершком больше этой дивной шейки...

Но тут в ворота громко застучал молоток. Игуменья, которая уже поняла, что она здесь лишняя, деликатно попросила позволения удалиться на несколько минут, узнать, что там случилось. А Новоградский с улыбкой заметил на восторги короля:

― У вашего величества, конечно, бескрайние просторы владений, но, чтобы пересадить один полевой цветок, не нужно целой мили для этого, достаточно и маленького цветочного горшка.