Кальман Миксат - Том 1. Рассказы и повести

Много творческих сил отдал Миксат, так сказать, обработке народных легенд и преданий. Он любовно собирал их, переплавляя в художественные произведения.

Но что бы ни писал Миксат, его не покидала улыбка — улыбка человека, ценящего острое слово. Но как всякое доброе и острое слово, слово писателя было направлено служению всему гуманному. И о Миксате безо всяких обиняков мы можем сказать: у него была добрая душа! Эта душа щедро присутствует во всех рассказах писателя.

Долг писателя писать чистую правду. Не кривить душой. Не угождать никому. Это очень трудно. Это не всем литераторам удается. Кроме «бойкого» пера, надо иметь еще и бесстрашное сердце. Крепкий характер. Несгибаемую волю.

Вы скажете: это же качества бойца! Да, именно бойца. Не умеющего отступать. Идущего только вперед. Притом, с поднятым забралом. Писатель, пишущий в тиши кабинета, и человек, со знаменем подымающийся на баррикаду, — казалось бы, что между ними общего?

Пусть никого не обманет кажущаяся безмятежность литератора. Пусть не введет кого-либо в заблуждение улыбка писателя, мирно склонившегося над своей рукописью. Поверьте мне: это сидит боец с пером в руке, и сердце его изнашивается за письменным столом так же, как в самых тяжелых боевых подвигах.

Один для своих произведений выбирает слова гневные, прямые, как стрелы. Другой берет себе на вооружение… смех. Или даже просто улыбку. Я говорю «берет», «выбирает»… На самом деле все происходит гораздо сложнее. Человек рождается со своим характером, у него вырабатывается свой взгляд на вещи. Если это можно определить словами «берет», «выбирает», — значит, я выразился правильно.

Слово «борец» не подходит к Миксату. По-видимому, он шел ощупью, целиком полагаясь на свое доброе сердце. И вовсе не ставил целью преобразование венгерского общества на других началах. Объективно же Миксат помогал — и даже очень — тем борцам, которые ставили перед собою ясные социальные цели.

Главное оружие Миксата — смех, улыбка, ирония, юмор, сатира. Это сильное, надо сказать, оружие.

Миксат не может без улыбки. Лучшие его вещи написаны именно с улыбкой. Нет буквально фразы, которая бы не искрилась остроумием, которая не была бы рождена улыбкой. И вы, читая его, будете постоянно улыбаться. Или же смеяться. Или хохотать во всеуслышание.

Поражаешься этому бездонному колодцу острот и метких, смешных выражений. Вы невольно закрываете глаза и видите перед собой немолодого, неторопливого рассказчика. Он улыбается и заражает тебя своим смехом. А между тем смех Кальмана Миксата особого свойства. Он обнажает факты до предела и выставляет напоказ всех соучастников тех или иных событий.

Улыбка Миксата обошлась феодально-буржуазной Венгрии, я бы сказал, дорого. Эту улыбку — свое главное оружие, — свое перо писатель употребил во зло несправедливости и во славу добрым делам.

Да будет так всегда!

Георгий ГУЛИА

Перевод О. Громова

Нигде нет другого такого загона, как Брезинский… Стены побелены известью, крыша выложена красной черепицей, на воротах поблескивают шляпки свинцовых клепок. А кругом цветут тюльпаны. Высокие вековые деревья отбрасывают на загон густую тень и заботливо укрывают его от посторонних взоров; только высокая труба торчит кверху, равнодушно покуривает в конце загона, там, где под одной крышей со своими овцами живет старый овчар.

И пусть смело рассказывает трубе вьющийся по ней к небу дымок, что Тамаш Олей, всем известный в округе старший чабан из Брезины, варит сейчас у себя дома в чугуне никем не взвешенное мясо, — ему от этого все равно ни тепло, ни холодно. От вершин древних Матр и до самой Копаницкой долины он — единственный хозяин. И задумчивая свирелька на тридевять земель разносит незамысловатую песенку:

А когда вся тысячеголовая отара, возглавляемая девятью здоровенными вожаками, бредет по сверкающей от росы траве (ягнята — нестройно толкаясь, матки — покорно, а сотня мериносовых баранов с бархатистой шерстью — степенно, с достоинством), когда вся отара собрана вместе и овчарка Меркуй резво обегает ее, чтобы овцы держались кучно, тогда сердце у Тамаша Олея так и распирает от гордости и восторга, как у властелинов, принимающих парад своих войск.