Фредерик Бегбедер - Любовь живет три года

19

Я привыкаю к ожиданию. Даже хорошо: успокаивает. Заполняю свою пустыню Тартари чем придется. Вот, например, перепало: требуется «сигнатура» для раскрутки женских духов «Гипноз Дэвида Копперфильда», Лас Вегас. Платят пятьдесят тысяч новых франков (половину, если идея не продается). Нужна короткая, задорная, хлесткая фразочка, которая вместила бы выгоды потребителя и одновременно выразила в позитивной манере «reason why». To есть внушить, что эти духи дадут возможность женщинам (цель) пленять мужчин (цель цели), причем не на одну ночь – на страсть вечную и прочную, что есть исключительно заслуга производителя. Я размышляю неделю и прихожу со следующим списком:

Не выходите замуж, лучше пользуйтесь «Гипнозом Копперфильда».

«Гипноз Копперфильда». Это не духи, а фокус.

«Гипноз Копперфильда». Духи на сегодняшний вечер, и на завтрашний вечер, и на все остальные вечера.

«Гипноз Копперфильда». Флакон с двойным дном, в котором скрыта история любви.

Пользуйтесь «Гипнозом» – действие гарантировано на всю жизнь.

«Гипноз Копперфильда»– не просто духи.

Пузырек «Гипноза»отшибает память.

«Гипноз Копперфильда». Когда все произойдет, притворитесь, будто ничего не помните.

Совещание проходит скверно. Все недовольны, и я в том числе. Выслушав их, я в тот же день уезжаю из Парижа в Вербье (Швейцария), на горнолыжный курорт Вале. Оттуда, после трех недель работы, я посылаю факсом слоган, который вы уже знаете и благодаря которому этот товар на целый год стал мировым лидером среди ароматов:

БЕЗ «ГИПНОЗА КОППЕРФИЛЬДА» ЛЮБОВЬ ЖИВЕТ ТРИ ГОДА.

Я сижу, как и каждый вечер, в уголке все того же кафе, в поисках выхода. Сколько я ни повторяю «я умер, я умер», а все равно живу. Я много раз мог умереть: под колесами машины (но вовремя отскочил), выпав из окна (но уцепился за дерево), заразившись вирусом (но надел презерватив). Как жаль. Умереть – меня бы это устроило. До сошествия в ад я боялся смерти. Сегодня она была бы освобождением. Я даже не могу понять, почему люди так убиваются, умирая. У смерти припасено для нас больше сюрпризов, чем у жизни. Я теперь жду дня моей смерти с нетерпением. Я буду счастлив покинуть этот мир и узнать наконец, что же потом. Те, кто боится смерти, нелюбопытны. Моя проблема в том, что ты – ее решение. Сильнее всех влюбляются самые отъявленные циники и пессимисты: это им на пользу. Мой цинизм только и ждал, чтобы жизнь его опровергла. Отрицают любовь как раз те, кто больше всех в ней нуждается: в каждом Вальмоне скрыт неисправимый романтик, которого хлебом не корми, дай забренчать на мандолине.

Ну вот, готово дело, опять начинается, западня захлопнулась, адский механизм сработал. Я опять мечтаю о большом доме с садом, залитым солнцем, или о стуке дождевых капель по крыше, мечтаю собрать букет фиалок, уединиться с ней подальше от города, чтобы любить друг друга снова и снова, пока не лопнем от счастья, пока не заплачем от блаженства и будем утешать друг друга ласками, что же делать, если нам так хорошо вместе, и дыня со льда и пармская ветчина, где Парма, там и Флоренция, Милан, если останется время…

Третье письмо к Алисе:

«Милый страус!

Я думаю о тебе все время. Думаю о тебе утром, идя по холодку. Нарочно шагаю помедленнее, чтобы думать о тебе подольше. Думаю о тебе вечером, когда мне одиноко без тебя на вечеринках, где я напиваюсь, чтобы думать о чем нибудь другом, но добиваюсь обратного эффекта. Я думаю о тебе, когда тебя вижу, и когда не вижу, думаю тоже. Мне так хотелось бы найти другое занятие, но я не могу. Если ты знаешь, как можно исхитриться тебя забыть, научи меня.

Я провел худший уик энд в моей жизни. Никогда и ни по кому я так не скучал. Без тебя моя жизнь – зал ожидания. Что может быть хуже, чем зал ожидания в больнице, с неоновым освещением и линолеумом на полу? Человечно ли подвергать меня этому? Вдобавок я в моем зале ожидания один, здесь нет ни других страждущих, чьи кровоточащие раны успокоили бы меня, ни иллюстрированных журналов на низком столике, которые бы меня отвлекли, ни автомата, выплевывающего талончики с номерами, которые дали бы мне надежду, что ожиданию придет конец. Ужасно болит живот, и некому меня полечить. Это и есть состояние влюбленности: боль в животе, единственное лекарство от которой – ты.

Алиса. Кто бы мог подумать, что это имя займет такое место в моей жизни. Я слыхал о несчастье, но не знал, что оно зовется Алисой. Алиса, я люблю тебя. Эти слова неразделимы. Тебя зовут не Алиса, а «Алиса я люб лю тебя».