Айдын Шем - Нити судеб человеческих. Часть 2. Красная ртуть

Так была ли она, эта ртуть, вообще? И как это – многие века нигде по земле такую не видели и вдруг объявилась? С чего бы это?

Известный своей проницательностью и обширными знаниями мэтр Франсуа Рабле утверждал, что «в железном веке среди людей расплодилось зло, и тогда земля начала родить крапиву, чертополох, терновник и прочее тому подобное». Так растительный мир бунтовал когда-то против человеческого бесчинства - бунтовал против зла, бунтовал из-за попрания справедливости, во имя добра.

И очень даже может быть, что странная, цвета крови тяжелая жидкость тоже есть порождение земных стихий, их ответ на расплодившееся зло.

Ведь времена сейчас очень нехорошие, пострашнее тех, о которых говорил Рабле.

В субботу трое командированных обсуждали создавшееся положение, решали, сообщать ли им уже своим начальникам о неудаче с поисками необычного вещества или погодить. Окончательного решения так и не приняли.

В воскресенье работа на шахте велась в сокращенном режиме, и накануне Камилл договорился, что он еще раз пройдет по некоторым штрекам. Служебная машина подвезла его к шахте, а лейтенант Федоров поехал на заставу, чтобы по спецсвязи поговорить со своим руководством – у них с этим делом строго.

Полчаса прождав напрасно рабочего, который должен был его сопровождать, Камилл решил спуститься вниз сам. Он переоделся в робу, напялил на голову каску с фонарем, дежурный лифтер вызвал клеть и опустил столичного гостя в недра горы, посоветовав идти только по магистральным выработкам, не заходя в боковые коридоры.

Пройдя через большую подземную залу, тускло освещенную протянутой поверху гирляндой электрических лампочек, Камилл пошел дальше, по направлению к тому ныне отработанному забою, где по свидетельству шахтеров появилась однажды красная ртуть. Надо было пройти около трехсот шагов, и Камилл не мог не думать, что он находится один внутри огромной горы, отделенный от дневного света и сверху и с боков двумястами метров скальных пород.

Он шел не торопясь, решаясь даже недалеко заходить в отходящие в стороны узкие и низкие ответвления - нигде не было того, что он искал. Так он дошел до конца главного штрека и остановился, осмысливая дальнейший план операции: возвращаться ли в Москву с докладом о ложной тревоге или поверить шахтерам, утверждавшим, что видели эту ртуть, и добиться продления командировки до положительного исхода поисков.

Вдруг в замкнутой подземной полости, где стоял Камилл, возник гул, постепенно перешедший в легкий звон, который проник во все частички тела человека, оказавшегося будто бы внутри огромного звучащего колокола. Камилл инстинктивно зажал уши ладонями, но это нисколько не помогло. Перед его крепко зажмуренными глазами появились искорки, медленно, будто снежинки, разлетающиеся в стороны, по телу побежали вызывающие зуд волны. Менее чем через минуту все смолкло. Камилл медленно отнял от головы руки и открыл глаза. И не сразу до его сознания дошло, что перед ним среди обломков породы, отражая свет яркой лампы, закрепленной на его шахтерской каске, алеют пятна, которых не было здесь до возникновения загадочных звуковых эффектов.

Первым побуждением Камилла было коснуться этих алых образований. Он наклонился и протянул, было, пальцы к отбрасывающей красные отблески большой округлой капле, но вдруг ему показалось, что капля сама испускает свет. Он отпрянул и удивленно огляделся. Действительно, оказавшиеся в тени его «шахтерского света» красные пятна весьма интенсивно светились. Все вроде бы было как прежде, - и затхлый воздух непроветриваемого штрека, и вновь все объявшая абсолютная тишина, - но недобро горели ровным светом кровавые пятна.

- Ну, хорошо, пусть красная, - вслух произнес потрясенный Камилл. – Но почему она светится?

В этот момент как дополнение к цепочке странных событий погасла лампочка на каске, и он оказался в полной темноте. Красные, размером с чайное блюдце, маленькие лужицы виднелись там и тут. Они не освещали пространство штрека, а только усугубляли ощущение инфернальности, подчеркивая таинственность ситуации.

И от этих виднеющихся на полу штрека и алеющих даже кое-где на стенах красных сгущений мрак казался еще более плотным, осязаемым, конкретным - ведь темнота, в которой ничего не видно, абстрактна, она как бы и не существует.

Но Камилл уже овладел собой. Он, как его давеча инструктировал вручивший каску с лампой шахтер, «пошурудил» на прикрепленных к поясу аккумуляторах, и лампа естественным образом зажглась: вот она причина многих необъяснимых явлений - несовершенство техники. Потом Камилл снял с плеч рюкзак и достал из него стакан из толстого стекла с завинчивающейся металлической крышкой. Набрать ртуть в сосуд оказалось нелегкой задачей, Камиллу пришлось просто двумя ладонями черпать тяжелую жидкость из лужиц.