Сергей Григорьев - Питомка Лейла

Это было не обычное крестьянское переселение, а какое-то торжественнее шествие. Впереди обоза сновали верховые сотские и десятские, предупреждая о приближении питомского каравана. Еще дальше скакал, устраивая все, что нужно, местный капитан-исправник…

Встречному обозу сотские махали и кричали:

— Прочь! Сворачивай с дороги! Питомцы едут!

Изумрудные травы, по мере того, как караван питомцев уходил дальше, к югу и востоку, серели. Это не нравилось Генералу. Он все чаще останавливался и, обернувшись назад, грустно мычал. Весь питомский поезд останавливался вслед Генералу. К нему собирались хозяйки и, жалея быка, судили и рядили о том, много-ль радости ждет их на новом месте. Однажды бык совсем заупрямился и повернул обратно. В караване произошло смятение. С передовых возов кричали:

— Поворачивай обратно!

Ипат вез Лейлу и товарищей своих с малолетками на большой телеге, запряженной тройкой в колокольцах и бубенцах. Все питомцы ехали принарядившись, как на ярмарку. Лейла была в этот день в новом красном сарафане. Увидев что Генерал повернул обратно, Лейла соскочила с повозки и поманила быка за собою. Привлеченный красным цветом сарафана, Генерал пошел за Лейлой, а вслед им двинулся снова и весь обоз. С той поры, лишь Генерал остановится, вспомнив изумрудные горяновские луга, кликали Лейлу — и бык послушно следовал за ней. Народ сбегался смотреть на дивный караван. Молва далеко опережала питомцев — идет-де пригожая цыганка в красном сарафане сборами, а за нею матерый бык, и ведут за собой несчетное число кибиток с каким-то народом; сидят люди на телегах, важничают, поют веселые песни — видно, сыты и пьяны…

Генерал пошел за Лейлой.

Земли дальше к югу сделались пустынны. Открылись бугристые степи, еще не знавшие плуга, покрытые высоким ковылем. Близилась Волга — и вот она, наконец, блеснула вдали в тумане синим стеклом…

На границе новых владений питомцев встретил опекун Арсентьев, в придворном мундире, в ленте, звездах и орденах. Он поджидал обоз новопоселенцев на дороге, окруженный служащими нового управления, и держал в руках хлеб-соль. Тут же был и управитель Лоде.

Генерал в это утро был особенно не в духе, и Лейле пришлось вести его за собой с раннего утра. Арсентьев был удивлен, что впереди обоза идет к нему навстречу цыганка, хотя и запыленная и грязная, но прекрасная собою, а за нею следует бык.

Лейла, подойдя к Арсентьеву, остановилась. За нею остановился и Генерал, а за Генералом стал и весь обоз. Питомцы не слезали с телег, кричали, пели песни, галдели, играли на гуслях и балалайках, пиликала из одной кибитки даже редкая еще и новая в то время гармония.

Опекун стоят в недоумении, напрасно ожидая, что к нему соберется из обоза народ. Он спросил у Лоде:

— Что это за цыганка?

— А это, ваше превосходительство, и есть та самая ведьма — невенчанная Лейла — она же Леонила Дурдакова, — объяснил управитель.

— Добро пожаловать! — начал опекун приветственную речь, обращаясь к Лейле.

Лейла рассмеялась, отступила в сторону и махнула Генералу подолом сарафана. Опекун оказался лицом к лицу с Генералом. Бык был рассержен. Слова приветствия замерли на губах опекуна. Генерал же, гневно нагнув голову и наставив рога, двинулся на блестящую толпу чиновников в нарядных мундирах. Опекун уронил из рук блюдо с хлебом-солью и, повернувшись, побежал по дороге к новой колонии. За ним, охваченные глупым испугом, кинулись все чиновники, а Генерал погнал их, скача с ревом по дороге.

И след за Генералом, нахлестывая лошадей, пустились с гамом и криком питомцы. Лейла правила сама тройкой, стоя в передке кибитки. Ветер развевал ее кудри, широкие полы сарафана хлестали по ветру, подобно флагу. Лейла вскрикивала и весело хохотала…

Охваченные глупым испугом, двинулись все чиновники.

На площади, перед домом управления новой колонии шумный обоз остановился табором. Генерала загнали в помещение для производителей, где он с удивлением увидел себя в обществе еще нескольких породистых быков. Они встретили гостя дружелюбным мычаньем. Арсеньтев, кое-как оправясь от испуга, сказал-таки затверженное приветствие, перецеловался со всеми хозяевами и предложил им тут же метнуть жребий — кому в каком доме жить.