Евгения Яхнина - Кри-Кри

— Господин Капораль, — вспылил в свою очередь Анрио, — каково бы ни было ваше решение, вы не должны позволять этому нахальному мальчишке оскорблять меня. Я буду жаловаться!

— Ну, друзья, — произнес свой приговор Люсьен, — по-моему, все ясно: пусть господин Анрио отправляется на все четыре стороны. Мы можем только посоветовать ему впредь выбирать в качестве моделей другие объекты.

Анрио поторопился использовать благоприятное для него решение. Он учтиво поблагодарил Люсьена и зашагал без оглядки.

С грустью смотрел Кри-Кри вслед удалявшемуся Анрио. Он был бессилен что-либо сделать, но беспокойство не покидало его. Какое-то смутное чувство подсказывало ему, что свершилась ошибка, что этот Анрио — опасный человек. «Странно, — рассуждал Кри-Кри, — одет он в штатское, а когда ходит, то, кажется, слышно, как звенят его шпоры, точь-в-точь как у офицеров».

Всегда веселый, никогда не унывающий Кри-Кри на этот раз печально брел по бульвару. Как ему не хотелось снова возвращаться в «Веселый сверчок»! И вовсе не потому, что было уже за полдень и он опаздывал в кафе почти на два часа. Он не боялся брани тетушки Дидье: за все время службы в кафе это был первый случай, когда не он раскрыл двери кафе, чтобы впустить первых посетителей. Но сколько впечатлений за день!.. Сперва встреча с Гастонам, который вступил в батальон школьников и сегодня или завтра будет драться с ружьем в руках на баррикадах. Затем этот подозрительный художник и, наконец, спасение из огня женщины. Все это не прошло даром для Кри-Кри и снова всколыхнуло в нем желание бросить мадам Дидье и уйти на баррикаду. «Нет, довольно! — решил он. — Надо еще раз и очень серьезно поговорить с дядей Жозефом. До каких пор должен я ждать?» И, дойдя до бульвара Ришар Ренуар, он решительно повернул на улицу Рампоно.

Эрнест Анрио, «художник по призванию», вынужденный, по его словам, превратностями судьбы заниматься коммерцией, не в первый раз встретился с Люсьеном Капоралем.

Однако у них было немало оснований и достаточно выдержки, чтобы ни намеком, ни жестом не выдать своего знакомства перед толпой, которую собрал Кри-Кри, когда увидел Анрио с блокнотом в руках.

Эрнест Анрио сказал Бантару правду, что он коммерсант, ибо он и в самом деле торговал честью французского солдата и во время войны с Пруссией и после заключения мира, когда, по наущению своих хозяев, натравлял армию на парижский народ.

Он не лгал и тогда, когда утверждал, что увлекается живописью. Он действительно окончил художественную школу, где обучались сыновья богатых французских аристократов. Для зачисления юноши в эту школу понадобилось восстановить приставку «де» перед фамилией, утраченную его дедом во время Французской революции 1789 года. Эрнест д’Анрио числился в школе среди наиболее знатных и наименее способных юношей.

Но Анрио не сказал всей правды: он скрыл от Бантара, что не любовь к искусству, а другая страсть двигала им, что больше, чем живопись, он любил блестящую офицерскую форму бывшей императорской армии.

Кри-Кри, обладавший талантом подражания, способностью копировать походку, манеру речи и жесты других людей, был очень наблюдателен. Его сразу поразила военная выправка Анрио.

Анрио действительно был офицером версальской армии. Несмотря на молодой еще возраст — ему не было тридцати пяти лет, — он успел сделать блестящую карьеру.

18 марта капитан Анрио, незаметный адъютант генерала Винуа, одним ловким ходом достиг вершины офицерских чинов: на следующий же день генерал Винуа представил его Тьеру, главе правительства, бежавшего из Парижа в Версаль. Винуа рекомендовал его для поручении, требующих находчивости, смелости и цинизма.

Чем же купил Эрнест Анрио такое доверие своего начальства?

Дело было так. Когда Винуа под натиском огромной толпы гвардейцев, сопровождаемых женщинами и детьми, вынужден был спешно оставить занятые им позиции на площади Клиши, он послал своего адъютанта Анрио с донесением к военному министру, генералу Лефло, командовавшему операциями на площади Бастилии. Но и здесь войска реакции оказались ненадежны: они не хотели стрелять в народ. Анрио, прибыв на площадь, увидел, что солдаты братаются с народом, а гвардейцы окружают Лефло и его свиту. В тот момент, когда Анрио наконец приблизился к Лефло, с трудом протиснувшись сквозь толпу, вдруг почему-то наступила тишина. Анрио вскочил на груду камней и, окинув взором площадь, понял, какой удобный случай ему представляется. Со стороны Лионской улицы медленно двигалась похоронная процессия.