Гурам Батиашвили - Человек из Вавилона

«Почему, почему должно было случиться такое?! Когда бывало, что иудей оказывался замешанным в унизительном, темном для Грузии деле?!» — Занкан искал выход из создавшейся ситуации, но тщетно. Да и как найти его? Сообщив Абуласану, а стало быть, царскому дарбази все, что он узнал о Боголюбском, Занкан стал готовиться в обратный путь. Он был уверен, что Абуласан прикажет ему немедленно оставить половецкую землю. Но в ответ он получил нарекание — почему тянешь с делом? И Занкану стало ясно, амир решил извлечь из замужества Тамар пользу для себя.

«Боже, спаси меня от позора перед всей страной, а страну — от позора перед остальным миром».

Занкан лег в постель и вновь предался своим невеселым думам.

«А не сообщить ли все самой царице? Наверное, так и следует сделать. Иначе нельзя! Но это означает… восстановить против себя царский дарбази, превратить их в своих врагов… Знатному купцу иметь во врагах царский дарбази?! Неразумие… Сама царица не враждует с царским дарбази, замуж выходит по его требованию… И мне превращать их в своих недругов? Есть ли другой выход? Впрочем… Так жертвовать царицей, ее будущим, ни во что не ставить честь и достоинство царства? Мой долг помешать… Нет… царским дарбази пренебрегать нельзя».

Занкан закрыл глаза, замер.

«А теперь взвесим, просчитаем, какая опасность мне может грозить от членов царского дарбази? — Ход мыслей Занкана резко изменился. — Это зависит прежде всего от того, кому мое решение придется не по нраву. Меньшинство дарбази будет в восторге… Итак, сообщив царице всю правду о Боголюбском, я обрадую меньшинство. А большинство будет рвать и метать. Объясни я им, чем руководствовался, неужели не найдутся среди них те, кто одобрит мои действия?»

Если он сообщит царице, какого содержания письмо послал Абуласану и какой ответ получил от него, ясно, что Абуласану не позавидуешь, он станет Занкану врагом номер один. А Абуласан — лукавый враг, он будет улыбаться, привечать, даже дружески обнимать и, так же улыбаясь, выроет тебе могилу. И сделает это чужими руками, а сам будет горько оплакивать тебя: «Что это с тобой приключилось, несчастный мой Занкан!» Занкан задумался об окружении Абуласана. Вспомнил всех его приближенных. Занкан хорошо знал: творя зло, человек выходит за рамки своей честности и порядочности. Поэтому он пытался угадать, как далеко простирается алчность каждого из них, насколько способны они выйти за эти пресловутые рамки. Сказал ведь один из них как-то Саурмагу: знаю, ты силен, но для меня это не помеха — ты не позволишь себе того, что я позволял себе, совесть тебя замучает, именно потому тебе не одолеть меня.

«И все же не все из большинства пойдут за Абуласаном, когда узнают правду о Боголюбском. Они не станут враждовать со мной… Но многие поддержат его, эти не знают ни рамок, ни границ», — и перед глазами Занкана встало лицо Стефанэ Амилахвари. Силен был Стефанэ, и родство имел внушительное, но что они с ним сделали, когда он отказался примкнуть к восстанию Кутлу-Арслана?! «Я не отступлюсь от своей царицы, — сказал Стефанэ, — помешать вам не смогу, но восставать против Тамар, только что благословенной на царство, не буду». А царица не защитила, не отстояла его!

«Эх, как легко жертвуют цари теми, кто верен им и предан!». Стало быть, если он сообщит царице правду, ему придется в корне изменить свою жизнь?!

В противном случае житья ему не дадут, уничтожат все, что он создавал в течение всей жизни, — он окажется в положении Амилахвари… Получается… он должен будет покинуть Грузию. Да, это так. Ежели он сообщит правду царице, ежели сделает попытку защитить ее, он должен будет оставить Грузию! На сколько времени? По крайней мере, лет на пять он должен будет исчезнуть, иначе не сохранит ни жены, ни детей, ни состояния! А может, и с жизнью расстаться. Он хорошо помнит судьбу Стефанэ Амилахвари! Занкана ждет та же участь, а может быть и хуже. Потому что к тому, что сделает Занкан, послав письмо к царице и вскрыв замысел Абуласана, добавится еще и то… еще и то, что Занкан иудей, не свой и потому, стало быть, оказался таким жестокосердным… И никто не скажет, что он хранил верность царице, не наш, скажут… И разорят, с землей сровняют, уничтожат… А выдержит ли он пять лет на чужбине? Вдали от родины? Уезжая из Тбилиси на долгие месяцы, он оставлял здесь свое сердце, но знал, что скоро вернется назад, вернется, когда только пожелает, как только закончит дела… А тут пять лет, может быть, даже семь, а то и больше!