Дмитрий Евдокимов - За давностью лет

По сему моему всемирному пред богом и вашим императорским величеством покаянию от того прегрешения престал, а товарищи мои, которых имена значат ниже сего в реестре, не только что мошенничают и из карманов деньги и прочее вынимают, но уже я уведомлял, что и вяще воруют и ездят по улицам и по разным местам, всяких чинов людей грабят и платье и прочее снимают, которых я желаю нынче искоренить, дабы в Москве оные мои товарищи вышеписаных продерзостей не чинили, а я — какого чина человек и товарищи мои и где и за нем в подушном окладе не писаны, о том всяк покажет о себе сам.

И дабы высочайшим вашего императорского величества указом повелено было сие мое дополнение в Сыскном приказе принять, а для сыску и поимки означенных моих товарищей по реестру дать конвой сколько надлежит, дабы оные мои товарищи впредь как господам офицерам и приказным и купцам, так и всякого чина людям продерзостей и грабежа не чинили, а паче всего опасен я, чтоб от оных моих товарищей не учинилось смертоубийства, и в том бы мне от того паче noнастрадать».

— Классический стиль крючкотворов осьмнадцатого столетия, — усмехнулся Максим Иванович. — Не сразу и до смысла доберешься через эти «паче», «оных» и «дабы». Кстати, Андрей, ведь текст челобитной Каина не приводится ни в его автобиографии, ни в романе Матвея Комарова. Откуда он у тебя?

— Игорь удружил. Так оказать, подкинул с барского стола, — весело ответил Красовский. — Он ведь добрался до фондов Сыскного приказа, вот и снял копию этого документа. Кстати, он обещал нас познакомить с рядом любопытных материалов, а сам опаздывает.

— Он не опаздывает, — ответил Макеям Иванович. — У него сегодня предварительная защита диплома на кафедре.

— О, тогда молчу. Причина сверхуважительная, — сказал Андрей. — Только добавлю несколько сухих цифр к красочному рассказу нашего Василия о приключениях Каина. На допросе он показал, что для мошенничества бывал на Макарьевской ярмарке четыре раза, в Троице-Сергиевой лавре — пять раз, в Дмитрове — два раза и по одному разу — в Кашине, Устюжнне, Гороховце, Вязниках, Нижнем Новгороде и Владимире. Ворованные вещи продавал в городах и по дорогам. Вместе с тем он твердо заявил, что «на разбоях нигде не бывал и убийств не чинивал». В упомянутом выше реестре Иван Каин назвал тридцать два имени бывших товарищей, в том числе и своего друга Петра Камчатку.

С наступлением ночи Ивану Каину дали четырнадцать солдат и подьячего Петра Донского. Начались массовые аресты. Каин вел солдат уверенно по знакомым адресам, зная, что в эту пору многие разбойники приезжают в Москву для покупки оружия и боеприпасов. Вот список арестованных в эту ночь, который сообщает Матвей Комаров:

«1) близ Москворецких ворот, в Заряды, в доме у протопопа, взяли вора Якова Зуева с товарищи двадцать человек.

2) в Зарядье же, в доме ружейного мастера, поймали воров Николая Пиву с товарищи пятнадцать человек.

3) близ порохового цейхгауза, в доме Дьякова, воров и мошенников сорок пять человек.

4) За Москвою рекою в Татарских банях беглых солдат шестнадцать человек и при них несколько ружей и пороху, которые по приводе в Сыскной приказ винились, что они имели намерение разбивать живущего в Сыромятниках крепостной конторы надсмотрщика Аврама Худякова.

5) На Москве-реке, против устья реки Яузы, взяли на стругу беглых бурлаков с фальшивыми паспортами семь человек.

Таким образом, в одну ночь по указанию Каинову поймано сто три человека, притом же взяты были и хозяева их, у которых они имели пристанище, человек до двадцати, которые все приведены были в Сыскной приказ».

О столь крупном «улове» наутро было сообщено в Правительствующий Сенат, туда же был представлен и сам «герой торжества». Иван Каин был прощен, более того, был издан специальный указ Сената, с которым нас познакомил Шкловский, определивший бывшего разбойника «московским сыщиком». Ему в помощь была выделена воинская команда из сорока пяти солдат во главе с сержантом.

Каин тут же снял себе дом в Зарядье близ Мытного двора, приобрел бильярд, организовал игру в карты и зернь на широкую ногу. Это привлекло многих московских мошенников, которые стали агентами Каина. Иногда в доме его обреталось до тридцати человек. Шатаясь по злачным местам, они узнавали о всех подозрительных людях и доносили «хозяину». Причем сами агенты и не думали порывать с воровством, таскали из карманов прохожих кошельки, часы, табакерки и прочие вещи, которые приносили Каину. Тот лучшее забирал себе, а остальное отдавал агентам, а иногда украденные вещи, за вознаграждение, разумеется, возвращал владельцам.