Дмитрий Евдокимов - За давностью лет

После долгих розысков воры нашли себе пристанище в доме суконщика Алексея Нагибина, отсюда они и пошли на новое дело — в Греческий монастырь, где, обманом забравшись в одну из келий, утащили деньги, платье и пару маленьких пистолетов. Эти пистолеты, которые понравились Каину, чуть не стали причиной его гибели. Наутро, когда разбойники спали, баба, бывшая в услужении у суконщика, тихонько взяла эти пистолеты и понесла на Красную площадь, чтобы продать. И надо же было так случиться, что баба нарвалась на грека — хозяина этих пистолетов, который и отправил ее в полицию. В полиции она повинилась, что взяла эти пистолеты у людей, живущих в доме хозяина. Полиция нагрянула к суконщику и арестовала оказавшихся дома Каина и Жарова вместе с вещами, украденными в монастыре. При первом допросе оба отпирались от предъявленных вещей. Тогда было решено провести допрос с пристрастием. Каина начали сечь кошками, а Жарова, чтобы он не слышал показаний пытаемого, вывели на крыльцо, откуда тому удалось бежать.

Верный друг Камчатка подослал к Каину старуху, чтобы договориться об организации побега, но в этот момент его снова повели на допрос к самому полицеймейстеру. Каин твердо стоял на своем, уверяя что ничего не знает.

Видя, что Каина стерегут крепко, Камчатка решил организовать побег бабы, виновницы его ареста. Камчатка подкупил вахмистра, уговорив его отпустить эту бабу под караулом в баню. Когда ее под охраной одного солдата привели в баню, она, заранее предупрежденная обо всем, разделась, намочила голову и тут же, надев другое платье и покрыв голову фатой, вышла из бани мимо ничего не заподозрившего солдата. Когда исчезла единственная свидетельница, Каина, проявившего твердость на допросах, вынуждены были отпустить, тем более что за него поручился тот самый рейтар Нелидов, жене которого Ванька подарил драгоценности.

— Или передал на хранение, — ревниво добавил Красовский.

— Может быть и так, — согласился Василий. — Но «подвиги» Каина на этом не кончились. Понимая, что теперь он будет все время находиться на подозрении у полиции, Иван вместе с неразлучным Камчаткой вновь решил покинуть Москву. Подобрав компанию из четырех беглых с «романтичными» кличками — Столоп, Кувай, Легат и Жулза, они купили лошадей и отправились в город Кашин, где, остановившись на ямской станции, представились старосте московскими купцами. Здесь они жили с полгода спокойно, проедая награбленное, а потом вновь двинулись к Макарьевскому монастырю, по ходу совершая мелкие кражи.

В знакомом для них кабаке, стоявшем на отшибе у берега Волги и называемом потому «песошным», они встретились с атаманом Михайлой Зарей, в шайке которого насчитывалось семьдесят человек. Он согласился взять москвичей в состав своей шайки, а приглянувшегося ему Камчатку назначил есаулом. Купив наутро на ярмарке ружья, порох и прочее разбойничье снаряжение, разбойники отправились «разбивать» винокуренный завод.

Не доезжая до места, встали на привал, а Заря послал на разведку огневщика (так назывался у разбойников человек, носивший трут, огниво и кремни для ружей). Хозяин завода, которому огневшик показался подозрительным, велел схватить его и привязать к столбу. Не дождавшись разведчика, атаман послал вперед есаула Камчатку, повелев ему дать сигнал, если тот заметит что-то неблагополучное, а сам с отрядом двинулся следом. Камчатка, подойдя к заводу, увидел привязанного к столбу огневщика и начал стыдить заводских людей за такое обращение с его товарищем. Хозяин велел схватить и его, в этот момент Камчатка засвистел изо всех сил. По сигналу разбойники бросились в атаку, захватили сначала солодовый амбар, где заперли рабочих завода, потом и господский дом, хотя хозяин и поднял отчаянную пальбу. Обезоружив и заперев в чулан хозяина, а также его гостя, оказавшегося грузинским князем, разбойники погрузили на несколько телег все добро, имевшееся в доме, а также запасы вина и съестных припасов, и отправились в Керженский лес, где пили и гуляли месяц, а затем не торопясь возвратились в Москву, поселившись в Переяславской и Рогожской слободах, где безбедно провели зиму.

На следующий год шайка повторила свой вояж по Владимирской дороге. На этот раз они ограбили помещичий дом в селе Работках, принадлежавшем генералу Шубину, тому самому, у которого в свое время Каин увел лошадей. Однако здесь им едва удалось уйти от погони, поскольку рядом с селом была ярмарка и за ними вдогонку кинулись солдаты. Пришлось даже бросить часть награбленного в лодках и уходить лесом в село Избылицы, где у них заранее было оборудовано пристанище. Здесь они узнали, что по всей Владимирской дороге установлены солдатские посты для их поимки, поэтому, не задерживаясь, скрытно ушли к городу Мурому. Убедившись, что и здесь находятся солдаты, пошли дальше, к городу Гороховцу, и пристали у села Языкова, где жили в течение трех месяцев тихо и мирно. Наконец, решив, что их больше не ищут, снова взялись за разбой. Они захватили судно армянского купца, заставив его под пытками сказать, где он хранит деньги, и с награбленным поспешно удалились, поскольку на «хвост» им села погоня.