Даниил Мордовцев - Сагайдачный. Крымская неволя

В рассказе ощутима тенденция преодоления сентиментально-идил­лической традиции изображения народной жизни. Но автор все же ударе­ние делает не на осознанном протесте против «неправды и неволи», а на первый план выдвигает мотивы христианского всепрощения, примирения с жизнью. И все же, несмотря на эти слабости, И. Франко с полным пра­вом назвал «Нищих» «наиболее оригинальным и глубже всех задуманным рассказом» Д. Мордовцева.

Столь же непритязательно простым является содержание другого рассказа «Звонарь» (опубликованного в «Основе» 1861 г.). Старый сель­ский звонарь с грустью вспоминает о своей безрадостной жизни: сирот­ском детстве, «науке» отставного солдата Позихайлика, шившего на уроках сапоги, бурсацкого «обучения» — «красной лозою да гибкой вербою»...

Д. Мордовцев обращается здесь к остро звучавшим тогда вопросам воспитания, школы, образования. «Звонарь» занимает место среди произ­ведений, обличавших уродливые явления старой системы воспитания с ее схоластикой, бессмысленной зубрежкой, жестокостью, унижением чело­веческого достоинства. Этим вопросам много внимания уделяла передовая литература той эпохи — вспомним пламенные выступления Чернышевско­го, Добролюбова, Писарева, публикации в «Основе» Номиса, Линейкина. Несколько позже появятся «Очерки бурсы» Н. Помяловского, «Люборацкие» А. Свидницкого. Рассказ Д. Мордовцева, несомненно, близок этим произведениям общностью проблематики, демократическим подходом, протестом против бездушия казенноказарменной системы воспитания.

Демократическая тенденция характерна и для изображения жизни народной в рассказе «Солдатка» (1859, опубликован также в «Основе» 1861 г.); Трагическая история молодого крестьянина Семена Товкаченко, которого забрили в солдаты, его жены Катри, что «так до смерти и оста­лась солдаткою», объективно звучит как утверждение права простого че­ловека на жизнь, на счастье. Этим героям контрастно противопоставляются образы жестокого, развращенного офицера, «мерзкого человечка с мед­ными пуговицами», из тех, «что по судам пишут да людей до смерти записывают».

Д. Мордовцев находится здесь в кругу проблем и образов шевченков­ской поэзии. Отсюда — стремление отразить черты социальной действи­тельности, подчеркнуть социальное неравенство героев, утвердить духов­ное превосходство Семена и Катри над панами и подпанками. Любовная коллизия в рассказе, как и в произведениях Шевченко, является одним из средств раскрытия социального конфликта. «Солдатка» Катря три года, до самой смерти Семена, не вынесшего «муштры», проводит с ним, терпе­ливо снося лишения, нищету, унижение своего человеческого достоинства. Шевченко неоднократно обращался («Катерина», «Сова», «Відьма», «Слепая», «Наймичка», «Капитанша») к показу трагической судьбы, мук и страданий, безграничного горя жены и матери солдатской, обличая несправедливость, антигуманность всего рабского строя, призывая к свер­жению крепостничества. Д. Мордовцев не смог в прозе подняться до такой идейной высоты, он останавливается на полпути, ограничиваясь горьким сочувствием своим героям, осуждением жизненных условий, калечащих человеческие судьбы.

Рассказы Д. Мордовцева, рисуя горькие картины крепостнической действительности, продолжали и развивали демократические, реалисти­ческие традиции. В центре внимания автора находится жизнь и быт прос­того труженика, судьба закабаленного крестьянина, его заботы, боли. Отстаивая право простого труженика на человеческое счастье, на сво­бодную жизнь, писатель самой логикой художественных образов подводил читателей к выводу, что главной причиной тяжкого положения народа является крепостное право.

Своей идейной направленностью, освещением отдельных сторон на­родной жизни украинские рассказы Д. Мордовцева близки к тому направ­лению в прозе, которое характеризуется творчеством Марко Вовчок. Речь идет не о прямом наследовании, а — как теперь мы говорим — о типологи­ческой общности становления реалистического метода в передовой украин­ской литературе, общности, которая определяет близость содержательноидейных моментов, общность тематики, родственность ряда моментов художественной выразительности. Проза двух художников отличается простотой, искренностью тона, лиризмом, мелодичностью речи, задушев­ностью повествования. Монологическая манера повествования от лица ге­роя — представителя народной массы — способствует обоснованию народ­ной оценки изображаемого, непосредственного раскрытия крепостнической действительности, способствует тем самым дальнейшей демократизации литературы, укреплению реализма, усиливает эмоциональное звучание произведения.