Даниил Мордовцев: Русские исторические женщины

Настояние очерки не имеют претензии ни на самостоятельность исторического исследования вообще о положении женщины в истории Русской земли, ни на специальное определение исторической роли каждой из женских личностей, на долю которых выпало историческое бессмертие, вследствие ли их личной исторической деятельности, или вследствие обстоятельству обусловливавших то или другое проявление их в истории Русской земли.

Предлагаемая книга представляет не что иное, как систематическое, в самом сжатом виде, изложение, приспособленное притом для общедоступного чтения, более или менее общеизвестных фактов о русских исторических женщинах, насколько они выявили свою личность, прямо или косвенно, в истории Русской земли, и составленное преимущественно на основании известных уже исторических трудов почтенных представителей русской исторической науки: С. М. Соловьева, Н. И. Костомарова, К. Н. Бестужева-Рюмина и других.

Если некоторые исторические женские личности являются в наших очерках полнее, с более или менее явственно-очерченной, цельной физиономией, а другие только как исторические тени, как исторические имена, заслужившие историческое бессмертие лишь по отношению к другим историческим именам, – то это потому, что об одних личностях есть что сказать, а о других – более того, что сказано, сказать нечего.

Таких же исторических женских личностей, как например, Иулиания Лазаревская или Евфросинья Полоцкая и им подобные, мы не казались потому, что первые из них суть не что иное, как исторические или скорее литературные женские типы древней русской жизни, другие же входят в область истории русской церкви и русского духовного просвещения.

Говоря вообще, очерки наши представляют сборник об избранном нами предмете всего того, что сказано об этом предмете в десятках томах специальных и неспециальных исторических исследований, и предназначены собственно и исключительно для тех читателей, которые или поставлены были бы в невозможность, по недостатку времени и другим причинам, или не решились бы, да и не осилили бы прочесть все то, что нами здесь сжато изложено, когда оно рассеяно в отдельных многотомных трудах русских историков или в разнообразных повременных изданиях.

Настоящие очерки мы заканчиваем началом XVIII-гo века, то есть останавливаемся на рубеже, отделяющем старую допетровскую Русь от новой.

Первой исторической женщиной в русской истории является Ольга, жена киевского князя Игоря.

Деятельность этой женщины, сколько известно из летописных сказаний, начинается тотчас после смерти мужа, которого зверски умертвили соседи киевлян – древляне за то, что Игорь, не довольствуясь данью, платимою ему древлянами, грабил этот народ и опустошал древлянскую землю словно волк, повадившийся ходить в овечье стадо, по выражению самых древлян.

Ольга была родом из Пскова или вообще из северных областей тогдашней русской земли, из которых и впоследствии Киевские князья нередко брали себе жен.

Ольга осталась вдовой с малолетним сыном Святославом, который был еще «детеск» и едва ли достиг четырехлетнего возраста, и потому сама должна была править русскою землею до возмужалости малютки. «Кормилицем» или воспитателем маленького Святослава был Асмуд, а воеводой Свенельд, еще при жизни Игоря прославившийся тем, что отроки его были богаче «оружием и платьем», чем дружинники скупого Игоря, жаловавшиеся, что они «босы» и «наги».

В то время кровавая месть была еще в полной силе, как обычай, освященный временем и верованиями, как дело родовой чести и, наконец, как закон, строго исполнявшийся во всей стране. Даже много лет спустя после Ольги, внук её, первый русский законодатель, Ярослав Владимирович, установляя писаный закон для русской земли под названием «Русской Правды», первою статьёй этого закона постановил родовую месть: «если убьет муж мужа, то мстит брат за брата, либо сын за отца, либо отец за сына, либо племянник за дядю» и т.