София Волгина - Век Екатерины Великой

С утра императрица была не в настроении. Совсем близко были новогодние и рождественские праздники, а внутри страны шла настоящая война. Нынче намечалось очередное заседание Государственного Совета касательно крестьянского восстания, руководимого донским разбойником и вралем Емелькой Пугачевым. Екатерину обескураживал тот факт, что уже, наверное, в десятый раз поднимались разными людьми волнения, связанные с именем ее покойного мужа, Петра Третьего Федоровича. Все они утверждали, что они выжили, а не погибли от руки бездушной коварной жены, теперешней государыни, беззаконно посягнувшей на его трон. Пришло, дескать, время отмстить за попранную жизнь помазанника Божьего. Тех десятерых усмирили с самого начала, а сей последний донской казак Пугачев сумел поднять за собой огромное число народа. Окромя сего, фальшивая княжна Тараканова во всеуслышание утверждает, что предводитель бунта Пугачев, то бишь фальшивый Петр Третий – брат сей лже-царевны.

Екатерина уговаривала себя не обращать внимания на оные факты, но они все же задевали ее самолюбие. Стало быть, все дело было в ней, в той, которая была плохой женой, погубившей мужа и узурпировавшей власть. Теперь же грядет возмездие, из-за коего нет спокойствия в государстве. Первые же депеши доносили, что вооруженная чем попало озверевшая чернь убивает дворян и грабит их усадьбы. Надобно было учинить спешные меры по предотвращению распространения сей заразы по стране, и остановить движение озлобленных и беспощадных крестьян.

В середине октября семьдесят третьего года, сразу после свадьбы сына, императрица Екатерина Алексеевна назначила генерал-майора Василия Алексеевича Карра командующим военной экспедицией для подавления мятежа. Но он не оправдал ее ожиданий: прибыв в Казань во главе корпуса из двух тысяч солдат и полутора тысяч ополченцев и направившись к Оренбургу, он был атакован пугачевскими атаманами и после трехдневных боев паки отступил к Казани. Из-за трусливых действий генерала у Оренбурга оказался захвачен в плен отряд полковника Чернышева, насчитывавший более двух тысяч солдат, пятнадцать орудий и громадный обоз. Екатерина и ее сановники не могли поверить, что положение дел до такой степени худо. Генерал, вестимо, был наказан: ему вменялась вся ответственность за провал военных действий и поселение в своем имении без права являться в обе столицы.

Прибыв в Сенат на Государственный Совет, императрица Екатерина заняла свое императорское кресло. Голова побаливала от бессонной ночи, но она не обращала на оное никакого внимания: должон был решаться слишком серьезный вопрос о смутьяне Пугачеве. Она подала знак, и заседание началось.

Генеральный прокурор Александр Вяземский, выложив свои бумаги, по-хозяйски оглядев из-под очков Сенат, принялся зачитывать свой доклад. Сидя перед сенаторами, Екатерина Алексеевна периодически задумчиво вскидывала взгляд то на одного, то на другого, на самом же деле не видя никого перед собой. Слышались четкие слова генерал-прокурора:

– Сей смутьян, Емелька Пугачев, стало быть – односельчанин бунтовщика Стеньки Разина. Вы ведаете, колико отвратных Богу дел сотворили оные бунтовщики?

Вяземский оглядел всех острым взглядом и продолжил:

– Емельки же Пугачева лихие дела зачались в середине сентября сего, семьдесят третьего года, с Бударинского форпоста и охватили земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье. В ходе восстания к ним присоединились башкиры, татары, казахи, чуваши, мокшане, эрзяне, уральские заводские рабочие и множество крепостных крестьян всех губерний, где прошел сей смутьян со своим разбойным войском.

Генерал-прокурор часто оглядывался на императрицу, желая видеть ее реакцию, но лицо императрицы было непроницаемым. Отвлекаясь в мысленных рассуждениях на разные проблемы, которые ей надобно решить, она все-таки старалась слушать докладчика. Не так мешали мысли о неизвестном ходе поимки княжны Таракановой и крестьянской войне, как ход теперешних отношений с Орловым. Все-таки следует отправить его куда подальше, за пределы страны, пусть займется своим здоровьем, как его брат Алехан пять лет назад. Постановив про себя, что следует ему устроить аудиенцию по оному поводу, императрица Екатерина Алексеевна паки принялась слушать доклад Вяземского.

Вяземский все тем же ровным голосом вещал: