Борис Васильев - Князь Святослав

– Слава! Слава! Слава!..

Неслых вернулся из стойбища князя Святослава в отменном настроении. И все – слово в слово – пересказал Свенельду.

– Как наш сын? – с привычной тревогой спросила великая княгиня, когда воевода доложил о свидании с Неслыхом.

– Стяжает себе славу, которая переживет века, моя королева.

– И по дороге к этой славе уничтожит Великое Киевское княжение, – горько вздохнула Ольга. – Я помню каждое его слово.

– Мало ли о чем болтают незрелые вожди, моя королева.

– Если бы он болтал… – Ольга опять вздохнула. – Он не умел болтать, как не умел улыбаться. Нет, нет, он уничтожит наше княжество. Непременно уничтожит, я слишком хорошо его знаю.

– Тогда… – Свенельд замолчал.

– Что – тогда?

В голосе Ольги слышалась напряженность, и воевода улыбнулся.

– Тогда придет черед нашего младшего сына, моя королева. Но Святослав не должен знать, что у него есть брат.

По решительному настоянию Морозко Святослав с неохотой согласился попросить Свенельда повлиять на вятичей, чтобы они не препятствовали проходу боевых дружин Святослава по берегу Оки до впадения ее в Волгу. Вятичи согласились, но то, что великого князя Святослава одолжили этим невмешательством, оскорбило его самовлюбленную душу, и обиду он затаил.

Требования опытного Морозко основывались на том, чего Святослав пока не понимал. Русские дружины того времени воевали только в пешем строю, а к месту боя добирались на конях, чтобы дружинники не устали тащить на собственных плечах тяжелую броню, оружие и продовольствие. Ездить на конях они, естественно, умели, но выезженных специально для боя коней у них не было. Это был всего лишь транспорт, средство передвижения, и Морозко совсем не был уверен, что лошади не понесут вскачь при первой же вражеской стреле.

Поэтому до устья Оки их сопровождали коноводы, которым дружины и отдали коней. Их уже ждали насады, и в первую они погрузили вооружение, заводных коней и кое-какие припасы не только для еды, но и для походного ремонта брони и оружия под охрану новгородских добровольцев. Новгородская ватага не пряталась, поскольку на Волге к ним привыкли. Потом залезли сами во вторую насаду и на всякий случай легли на донные доски, под грузовой палубой, чтобы их не заметил кто-либо из людей, не посвященных в их намерения.

Лежали в трюмном сумраке на сырых досках в броне и полном вооружении. Ставка была слишком высока, и великий князь приказал и дышать-то через раз. Хазарские соглядатаи приглядывали за волжскими караванами, и опасность, что русские дружины могут заметить раньше времени, оставалась вполне реальной.

Осторожный Морозко велел загрузить палубу тюками с обычным товаром, спрятав среди тюков легких лучников. На Волге пошаливали ушкуйники, и держать под рукою людей, способных дать им быстрый и внезапный отпор, было вполне уместно.

А караван сплавлялся мучительно медленно, подолгу застревая на перекатах. Воины мучились от неподвижности, конечности их затекали, ныли спины и суставы, но великий князь был неумолим. Он и сам страдал, позволяя себе размяться на верхней палубе только по ночам. И то если ночи были беспросветно темными.

Он вторгался в могущественный Хазарский каганат, имевший многочисленную и хорошо вооруженную армию. И поэтому самым главным его оружием была внезапность нападения с севера. Он верил в мастерство своих дружинников и в собственную счастливую звезду.

Среди купцов и экипажа насад были люди Неслыха. Тот предупредил об этом Святослава, но не назвал ни одного имени.

– Они сами найдут тебя, великий князь. Когда придет время.

И – нашли.

На товарную палубу, под которой лежали дружинники со своими командирами, спустился купец с круглой новгородской бородой. Осмотрел тюки, чуть приоткрыл люк в трюм.

– Перед утренней зарей войдем в земли Волжской Булгарии. Готовься, великий князь.

Выгрузились на границе Волжской Булгарии. Великий князь построил войско, сказал Сфенклу:

– Скажи им мое «Иду на вы!».

И тут внезапно вмешался совершенно незнакомый мужчина.

– Прости, великий князь, но булгары убьют твоего побратима, если не сдадутся сразу. А они не сдадутся, и поэтому пойду я.

– Но тебя тоже убьют.

– Я – человек Неслыха. Он предугадал этот случай и повелел мне умереть.

– Прими мою благодарность, человек Неслыха. – Великий князь прижал руку к сердцу и склонил голову. – Мы справим добрую тризну на твоих похоронах. Ступай на подвиг и успей сказать мое слово.