Нина Молева - Граф Платон Зубов

— Так ведь и Катюша моя мало в чем ему уступит. Одних языков сколько знает. От книг не оторвешь. Вдвоем говорить начнут — чисто профессора какие.

— Тем более хорошо. Может, Бог даст, друг к другу приладятся на всю жизнь.

— Федор Васильевич рассказывал, как с князем Безбородкой, по вашему, государыня, приказу, в Константинополь на переговоры только что ездил.

— Самой же понравилось — разве нет, Анна Степановна?

— Другое мне, государыня, горько. Не при вашем дворе Катюша будет, а при Гатчинском. Больно мрачно у них, неприютно. Может, есть такая возможность молодоженов-то наших сюда перевести?

— А вот об этом, Королева Лото, говорить не будем. Федор Васильевич мне камергером при цесаревиче надобен.

— Да и с Нелидовой больно он не ладит.

— Чем же плохо? Вишь, какой узелок у нас крепкий там завязывается. А Катерине Петровне твоей нужды нет в их дела мешаться, может и в сторонке оставаться. Фрейлиной она пожалована, но я с нее обязанностей никаких спрашивать не стану.

— Еще я вам, государыня, сказать хотела, может, и пустяк, а так как-то странным мне показался.

— Чего мнешься, Анна Степановна?

— Наш Платон Александрович обеспокоился, чтобы графа Ростопчина в Гатчине навестить, с предстоящей женитьбой поздравить.

— Так в чем дело-то?

— Почему не в Петербурге? К чему ему в Гатчину ехать?

— А ты его, Анна Степановна, в опеку не бери. Пусть для всех любезен будет. Нам-то с Гатчиной на открытых ножах тоже ни к чему все время оставаться. И что Ростопчина поздравит — отлично. Я от него прыти такой никак не ожидала. Молодец!

Стихи неизвестного современного автора на смерть Г. А. Потемкина.

Петербург. Зимний дворец. П. А. Зубов, А. С. Протасова, Екатерина II.

— Платон Александрович, ваше сиятельство, думается, вам надо бы поспешить к государыне.

— Что-нибудь случилось, Анетт?

— Ради бога, тише, граф, давайте не будем давать пищу сплетням — их и так за последнее время плодится слишком много. Но идемте, идемте скорее к ее величеству.

— Нездоровье?

— Благодарение Господу, нет, но государыня получила ужасное известие — о кончине князя Таврического.

— Потемкин погиб? В бою? От ран? Но он, кажется, стал избегать участия в военных действиях.

— Какое ранение! Князь скончался. Еще трудно сказать, от чего. Скорее всего, от апоплексического удара.

— Но у ее величества последнее время заметно изменилось отношение к князю. И я знаю, многое в его действиях вызывало раздражение государыни.

— Полноте, какие счеты, когда человек уходит. Навсегда уходит. И не обманывайте себя, граф, Григорий Александрович до последнего немало значил для государыни. Только, пожалуй, никто не догадывался, как дело обстояло в действительности.

— Ее величество расстроена?

— Не то, Платон Александрович! Скажу вам откровенно, я боюсь такого же, как у князя Таврического, удара. Доктор Роджерсон давно опасается такой возможности.

— Государыня знает об этом?

— Упаси, Господь! Государыня не терпит докторов, а всякое их заключение только портит ее настроение. Она никогда не следует их советам. Роджерсон говорил об этом мне. И Марье Саввишне. Ей наказал быть все время начеку. Приготовил как следует лекарства.

— Что же делать, Анна Степановна? Что делать?

— Развлеките государыню. Отвлеките от черных мыслей какими-нибудь разговорами. Вы умеете, Платон Александрович. А ваша забота ее тронет, заставит изменить ход мыслей.

— Я… я постараюсь… но, может быть, все-таки доктор? Какие-нибудь успокоительные. Нюхательные соли…

— Да соберитесь же с силами, Платон Александрович. Ваш растерянный вид совсем расстроит государыню. Подумайте, в государыне вся ваша жизнь. Слова какие-нибудь найдите… Да вот мы и пришли. Я оставлю вас.

— Ваше величество! Какое несчастье! Какое страшное несчастье! Для вас потерять такого верного друга. Истинного соратника.