Сергей Горбатых - Исполнитель

– Вот я и сказал – из богатеньких! – повторил Иван Клык и тут же добавил:

– Я вижу, ты настоящий кореш! От беды меня спас. Может, я тебе чем помогу?

– Помочь? – задумался Костя. И вдруг решил рассказать своему новому знакомому о своих сегодняшних обидчиках.

Он присел за стол напротив Ивана и начал в подробностях описывать, как над ним сегодня издевались шестиклассники. Прыщавое лицо Клыка стало краснеть, затем покрылось белыми пятнами. Он вскочил со стула и стал орать:

– Вот суки! На одного!

Только сейчас Рябоконь смог рассмотреть Ивана. Был он высокого роста, широкие плечи, жёлтые злые глаза, засаленные русые волосы.

– Так ты чего хочешь, Костя? – резко перестав орать, поинтересовался Клык.

– Чего я хочу? – задумался Рябоконь. – Хочу им отомстить… Хочу, чтобы попросили прощения и чтобы больше ко мне приставали… Да, чтобы испугались. Очень сильно испугались!

– Всё ясно. Застращать, значит, хочешь. Может, подрезать немножко кого‑нибудь? – задумчиво произнёс Иван.

– Нет, нет! – испугался Константин.

– Сделаю с моими богатяновскими корешками! Будь спокоен! Вот только… – Клык замялся. – Вот только… только бы. Ты "катеньку" можешь нам подкинуть? Дело ведь сурьёзное!

– Какую Катеньку? – не понял Костя.

– Сто целковых, чё, не знаешь что ли? – удивился Иван.

– Сто рублей?! – испуганно переспросил Костя.

– Так у меня в копилке рублей двадцать есть. У мамы надо ещё попросить. Папа, может, даст… Сто рублей – это же очень большая сумма! Думаю, что найду… – подумал он.

– Ну что, друг? – с нетерпением спросил Клык.

– Через два дня я тебе дам сто рублей!

– Это точно? – недоверчиво спросил Иван.

– Честное слово! – заверил его Рябоконь.

– Ну, чё, значит, я тогда пошёл, – сказал Клык, рассовывая по глубоким карманам своих мятых штанов куски колбасы и сыра. – Не забудь, в четверг!

Едва за его новым знакомым закрылась дверь, как Костю охватил страх:

– Клык ведь мазурик богатяновский! С ним я могу влипнуть в плохую историю. Но я должен отомстить этим шестиклашкам, да и отступать уже нельзя. Стыдно! Дал слово – надо его держать.

Ростов‑на‑Дону являлся одним из богатейших городов необъятной Российской империи. Сюда на благодатный "хлебный" юг стекались бродяги и преступники со всей страны. Они селились в трущобах на окраине города, в основном, возле порта. Здесь, в лачугах, сколоченных из досок, с земляными полами можно было приютиться за пять копеек в день. Стакан водки стоил всего десять копеек. Эти трущобы стали называть "наливайками". В Ростове их было много. Наливайка "Окаянка", наливайка "Гаврюшка", наливайка "Прохоровка"… Но особый страх всем жителям города внушали обитатели Богатяновки, трущобного района, раскинувшегося по обеим сторонам Богатяновского спуска, ведущего к Дону. Здесь находились питейные заведения, притоны, игорные дома… Полиция к Богатяновке даже не подходила.

– Так, надо достать сто рублей! – стал лихорадочно размышлять Константин. – Сначала моя копилка.

Мальчик бросился в свою комнату. Схватив глиняную хрюшку с розовым носом‑пятачком, он с силой грохнул её о пол. Затем, встав на колени, стал сортировать монеты по столбикам, как делает его отец: пятачки на пятачки, гривеннички на гривеннички…

– Двадцать один рубль девяносто копеек, – подсчитал Костя. – Мало, очень мало.

Мальчик вышел в коридор. По дому неслась негромкая музыка.

– Ага, мама опять свои сонеты бренчит на рояле. Пойду к ней.

Приблизившись к двери, он с силой рванул её и упал на паркет в зале.

– Ай…а…а…, что я наделал, – принялся рыдать Костя, размазывая самые настоящие слёзы по своему лицу.

Дарья Константиновна от неожиданности вздрогнула. Поднявшись со стула, она, сильно прихрамывая, подбежала к мальчику. Став на колени, прижала голову сына к своей груди:

– Котинька, счастье моё! Котинька, радость моя, что случилось? Что случилось? Скажи мне!

– Ма‑маааа, меня бо…га…тя…новские ма. зууу. риии. киии обокрали! Я дедушке деньги копил ко дню ангела. Раз…бил копиии…куу, шёл по улице, мазурики… – задыхаясь от всхлипов, "признался" он.

– Котинька, успокойся! Вставай! – уговаривала его Дарья Константиновна.

Костя встал. Мама вытерла ему щёки своим носовым платком.

– Сколько у тебя украли, сынуля?

– Тридцать пять рублей! – не моргнув глазом, ответил Костя.

– Сейчас я тебе дам деньги, – произнесла мама и достала свою шкатулку. – Ой, у меня здесь только двадцать пять рублей. Ну, я думаю, что на подарок дедушке вполне хватит, – уверенно произнесла мама и протянула сыну две красных десятирублёвки.