Станислав Десятсков - Генерал-фельдмаршал Голицын

— По мнению Орбина, Иафет, сын Ноя, который предназначен быть воином и царем, и есть истинный прародитель нас, славян! А о славянах-россах первое упоминание есть уже у понтийского царя Митридата [18] Митридат VI Евпатор (132–63 до н. э.) — царь Понта. Вел борьбу со скифами; подавил восстание Савмака в Боспорском царстве. Подчинил все побережье Черного моря. В войнах с Римом был побежден и покончил с собой. ! — учил Мартинович князя Дмитрия.

Летом он взял Голицына на свою родину в городок Бока Катаро. Они плыли на небольшой фелюге. Кроме князя Дмитрия, Марко взял с собой еще Несколько волонтеров-московитов. По пути все немало дивились красивейшим далматинским городам: Рагузе, Дубровнику, Катаро. Вроде бы владения Венеции, но итальянский язык здесь почти не слышен — все вокруг говорят по-славянски, а сербская речь быстро усваивалась московитами.

По улицам Катаро разгуливали спустившиеся с гор черногорцы — высокие, крепкие, черноусые, с пистолями и кинжалами за цветными полами.

— Это цвет южного славянства, князь, настоящие воины, которые так и не покорились турецкому султану. А моя родная Сербия, увы, ныне лежит под владычеством турок-османов. И только единоверная Россия, полагаю, вызволит ее из турецкой неволи, — поведал Мартинович князю Дмитрию свои заветные думы. И впоследствии, когда Голицын двадцать лет сидел генерал-губернатором в Киеве и сторожил южную границу от татар и турок, он часто вспоминал слова Мартиновича, что отныне судьба всех славян связана с Россией.

Из Италии Дмитрий Михайлович вывез не только богатые ткани и разноцветное стекло, но прежде всего книги, купленные по совету Мартиновича, написанные по-латыни, италиански и сербски. Впоследствии в Киеве по губернаторскому приказу ученики Киево-Могилянской академии перевели их на русский язык. Останавливаясь у брата в Киеве или бывая в общем подмосковном имении Архангельском, читал эти рукописи и молодой офицер-семеновец Михайло Голицын.

По пути во Флоренцию иезуит Вольф окончательно уверился, что в глубине души Борис Петрович уже состоявшийся католик, и если не переходит окончательно в истинную веру, то только из опаски гнева московского патриарха Адриана.

— Поверьте, монсеньор, этот русский боярин уже наш, недаром он даже разрешил своему секретарю Алексею Курбатову по полному нашему обряду перейти в католичество! — доложил Вольф кардиналу Оттобани, прибывшему во Флоренцию встречать знатного русского вельможу.

Оттобани проверил сей вывод. При встрече с Шереметевым он показал боярину редкий документ — подлинный акт Флорентийского собора о воссоединении Восточной православной и Западной католической церквей. Собор во Флоренции был созван вскоре после падения Константинополя, взятого в 1453 году турками. Приглашенные на собор восточные иерархи во главе с константинопольским патриархом, пребывая в растерянности после падения Византийской империи, дружно подписали Флорентийский акт о соединении Восточной и Западной церкви. Правда, на востоке Европы имелось новое царство — Московия, в котором православная вера осталась незыблемой, и посему Флорентийский акт остался на бумаге, но сама мысль о подчинении Православной Церкви святому римскому престолу не оставляла Ватикан. Недаром в Риме был открыт коллегиум святого Григория, призванный готовить пастырей для Восточной Европы. Польское папство сумело с помощью тех пастырей насадить унию в Западной Украине и Белоруссии, и единственным бастионом православия оставалась Россия. После того как не удалось насадить униатство в Москве в Смутное время при Лжедмитрии I, отцы иезуиты порешили действовать подкопом, рассчитывая распространить католицизм, как то уже было в Великом княжестве Литовском, сперва среди бояр и высшей знати, а потом уже ввести униатство во всей Московии.

Оттого кардинал Оттобани с восторгом доносил в Рим, что Шереметев с благоговением целовал листы. Флорентийского акта и творил перед ним земное поклонение. Еще более убедило кардинала в прилежании боярина к католицизму то, что боярин попросил снять копии с акта Флорентийского собора и обещал доставить копии в Москву, где познакомить с ними самого царя и всех больших вельмож.

На самом же деле Борис Петрович охотно изображал тайную ревность к католической вере по прямому поручению Петра I, стремившегося всячески расположить к себе римский прёстол. И царю, и его боярам было ведомо, что Римский Папа благословил Лигу империи, Венеции и Речи Посполитой на борьбу супротив турок, отчего Лига и стала именоваться Священной. Сохранить папское благословление и должен был Шереметев.