Юрий Слезкин - Брусилов

— Но разве он на это отважится?

— Безусловно. Вся вина падет только на Хвостова. Ваш брат останется в стороне и будет даже иметь основание пенять Распутину за его неосмотрительность и нежелание целиком довериться его охране.

Игорь резко взмахнул рукой и опрокинул фужер. Какие-то тупые молоточки ударяли его по вискам, нервный холодок шел по спине. Он чувствовал такое напряжение, точно готовился к прыжку в глубокую пропасть. Сейчас должно свершиться то, что наконец приведет его вплотную к намеченной цели. Кончится этот отвратительный маскарад, это выслеживание зверя по гнилым болотам. С него довольно. И незачем ждать, незачем ходить на какие-то глупые совещания. Он сделает все один. Вырвать только из горла у этого прохвоста, что ухмыляется перед ним: где, когда и как он собирается предать Распутина.

И внезапно, перегнувшись через стол, буравя Манусевича глазами, Игорь заговорил горячим шепотом:

— Если вы решились разделаться с Распутиным, хотя бы из корыстных целей, то и этого достаточно, чтобы я вам сочувствовал. Гадину нужно уничтожать. Вы умный человек и должны понять. Скажите мне, как вы это сделаете?.. Доверьтесь мне!

Он схватил Ивана Федоровича за рукав визитки.

— Мне кажется, — заговорил вкрадчиво Манусевич, — что вы меня не совсем верно поняли. Дело обстоит не столь трагично. Уничтожать почтенного старца я лично не собираюсь. Достаточно, если его побьют маленько.

— Побьют?

Игорь тяжело передохнул. Возбуждение прошло. Он вытер со лба холодный пот, попытался улыбнуться. Несомненно, этот прохвост водит его за нос. Черт с ним!

— Мне кажется, вы выбрали странную тему для шуток. Я лично не расположен их больше слушать, тем более что уже поздно…

Он оглянулся, ища глазами лакея. Шампанское ударило в ноги. На сегодня и впрямь довольно. Впредь надо знать, с кем имеешь дело.

Манусевич огорченно вскрикнул:

— Помилуйте! Какие шутки! Не заставляйте меня раскаяться в моей откровенности. Все, что я вам сказал, — чистейшая правда и абсолютная тайна…

Он удержал Игоря за руку и тотчас же сам вскочил с места.

— Стойте! Я вам достану сейчас живого поручителя. Он подтвердит мои слова и подробно изложит наш план действия. — И, махнув кому-то из посетителей, стоявших у игорного стола в другом зале, крикнул: — Снарский! Михаил! Поди сюда! Скорее! Тебя ждет шампанское.

Манусевич и Снарский рассказали Игорю в тот вечер план расправы с Распутиным. Он был чрезвычайно прост. Михаил Снарский, сотрудник «Нового времени» и, очевидно, агент охранного отделения, приставлен был Константинам Никаноровичем, по рекомендации Манусевича, к Распутину в качестве его телохранителя и развлекателя. Он должен был ездить со старцем по ресторанам и другим злачным местам и стараться, чтобы для кутежей его отводились такие помещения, откуда не достигали бы ушей посторонних пьяные скандалы. Сам Снарский жил в глухом Казачьем переулке, в том его колене, что выходило на Гороховую, где находилась квартира Распутина. Старец частенько пользовался мансардой Снарского для своих оргий. По плану Манусевича, Снарский должен был за счет министерства внутренних дел устроить у себя оргию в назначенный день и час. Начальник охранного отделения Комиссаров, замаскировав своих агентов, обязан был при выходе Распутина из подъезда напасть на него с ругательствами и привлечь своими криками внимание дворников и случайных прохожих. Последние препроводят Распутина в участок для составления протокола. Агенты тем временем незаметно скроются на автомобиле, а протокол о дебоше старца и о нарушении тишины и порядка полиция препроводит министру Хвостову как лишнюю улику и повод к высылке Распутина за пределы столицы…

Выслушав Снарского и выйдя с Манусевичем из клуба, Игорь потребовал от Ивана Федоровича, чтобы тот сообщил ему день и час, когда они предполагают выполнить задуманное. Игорь говорил решительно. Он дал понять, что иначе примет свои меры. Манусевич казался встревоженным. Он долго уговаривал Игоря не ввязываться в опасную затею, но втайне потирал руки от удовольствия. Брат товарища министра, гвардейский офицер, опознанный у подъезда квартиры Снарского с боевым оружием, — какой прекрасный козырь в умелых руках против Константина Никаноровича, если тот вздумает показать когти.

— Милый мой друг, — говорил Манусевич растроганным голосом, — вы так молоды! Вся жизнь у вас впереди. Оставьте нас в нашем болоте.

Но доведя Игоря до подъезда его дома, Иван Федорович сдался. Он дал честное слово, что как только Константин Никанорович распорядится с арестом Пельца, так тотчас же день расправы с Распутиным будет установлен и сообщен Игорю.