Мишель Зевако - Трибуле

Феррона охватила дрожь, волосы на голове встали дыбом, он онемел от ужаса. Он находился на последней стадии страха.

– Добрый день, месье Феррон! – повторила Мадлен.

И она кончиком пальца коснулась плеча мужа. Он резво подпрыгнул в пароксизме суеверного страха и забормотал:

– Кто ты? Ее призрак, не так ли? Ты, мертвая, пришла отомстить мне, как я пришел отомстить тебе… живой!

– Вы возбуждаете жалость, месье, – ответила она спокойным голосом, так хорошо известным мужу. – Перед вами не призрак… Я Мадлен, ваша жена… живая… из крови и плоти… Палач плохо исполнил ваш заказ, дорогой мой.

– Живая! – закричал Феррон.

Он устремился к жене и схватил ее.

– Живая… Да, живая!.. Это, действительно, она!.. Распутница!.. Вырванная из смерти каким-то адским чудом, она сразу де вернулась на место своего преступления… Негодяйка!.. Уж не короля ли надеялась ты здесь найти? Или, может быть, какого-нибудь другого бродягу? Потому что ты готова лечь в постель со всяким, кто этого захочет! Живая!.. Ах! Ах! Теперь посмотрим, смогу ли я справиться с тобой лучше палача!..

Он бросился к двери и запер ее на два оборота ключа. Мадлен спокойно уселась.

– Вы говорите глупости, дорогой. Я пришла сюда, чтобы встретить вас!

– Меня!

– Вас! Я в первую очередь подумала, что вы придете сюда. И не ошиблась, потому что вот же вы… Если бы я вас боялась, то не пришла бы сюда… Вы хотите поговорить со мной?

– Говори!.. Что ты можешь сказать? Попытаешься оправдаться?

– Вы не понимаете меня, – нетерпеливо сказала она. – Мне не надо оправдываться. Я не любила вас. Я любила Франсуа, короля Франции, и отдалась ему без какой-либо задней мысли. Вы узнали об этом и оттого стали несчастны… Мне искренне жаль вас, потому что я никогда вас не любила, но была привязана к вам… Как видите, месье, мне не в чем перед вами оправдываться… Я любила всем своим сердцем, всем своим телом.

– И ты осмеливаешься говорить это мне! Мне! Твоя неблагодарность доходит до такой степени, что ты прославляешь свое преступление!

– Я не прославляю, а только пытаюсь убедить вас в том, что мы должны поговорить открыто. И я начала с откровения…

– С цинизма!

– Если вам так нравится, назовем меня циничной. Повторяю свой вопрос и предупреждаю, что вы рискуете опоздать. Итак, хотите поговорить откровенно?

– Это я тебя предупреждаю: ты не выйдешь отсюда живой… Теперь говори… Потрать последние минуты своей жизни, чтобы еще раз солгать, как ты это делала всю жизнь!

Спазм сдавил его горло. Он очень страдал.

И больше всего в эту минуту Феррон страдал оттого, что знал: на этот раз Мадлен не лжет, не пытается оправдаться, что ей, мол, позволительно было пренебречь доверием, что ее можно простить!

Какую-то секунду он представил, как он сжимает в объятиях раскаивавшуюся женщину. Несчастный всё еще любил это очаровательное создание.

– Месье, – ответила Мадлен, – вы только что приняли меня за призрак… В вашем заблуждении есть доля истины… Я больше не женщина… Я больше не Мадлен… Я спрашиваю себя, осталось ли в моей душе хоть одно человеческое чувство, кроме одного… Я сейчас расскажу вам о нем… Вы сказали, что намерены убить меня… Я не очень-то держусь за жизнь… Мне безразлично, умру ли я сейчас… Впрочем, – добавила она, криво усмехнувшись, – я уже познала смерть!

Феррон слушал, не проявляя каких-либо чувств.

– Вы вольны убить меня: я предлагаю сделать это немного позже, когда мы вместе совершим одно необходимое для меня дело…

– Что за дело? – пробурчал Феррон.

– Вы не задумывались о том, что мстить надо не мне одной? – спросила Мадлен, презрительно улыбнувшись.

– Успокойтесь!.. И до другого дойдет очередь.

– Правда? – сказала Мадлен, вставая. – Вы в достаточной мере ненавидите короля Франции, чтобы попытаться отомстить ему.

– Я уже говорил об этом… Сначала вы… потом он.

Феррон, сам того не замечая, перестал «тыкать» жене.

– В таком случае, – сказала она, погружаясь в угрюмое безразличие, – мы сможем договориться… Потому что ненависть осталась единственным чувством, которое поддерживает во мне желание жить… Все прочие чувства умерли!

– Негодная! – прохрипел Феррон.

– Что с вами, месье?.. Вам должно было понравиться то, что я сказала.

– Негодница!.. И вы еще говорите о своей ненависти!.. Ваши слова причиняют мне такую же боль, как и признание в любви…

– Вы ошибаетесь, месье! – холодно произнесла Мадлен. – Я не говорила, что ненавижу короля Франции, бросившего меня. Я не отношусь к числу тех любовниц, у которых любовь принимает порой форму ненависти. Моя ненависть сотворена презрением… Я ненавижу короля Франции, бросившего меня в тот момент, когда я считала его рыцарем. Я ненавижу его за то, что он разбил идола, какого я взрастила в своем сердце… Он разрушил этого идола и тем самым разбил мое сердце! Ненавижу его! Презираю!.. Я хочу отомстить ему… Хотите соединить свое отчаяние с моей ненавистью?