Иван Фирсов - Адмирал Сенявин

Сенявин как-то встретился в Адмиралтействе с генерал-майором де Рибасом. В составе войск генерал-поручика Гудовича он готовился к выступлению для взятия турецкой крепости Гаджибей. Испанец по происхождению, де Рибас, сам по натуре ловкий и вместе с тем решительный и отважный, восхищался Суворовым.

— Блистательно искусство Александра Васильевича. Всегда верен себе. Быстрота и стремительность в маневре, скрытность и неожиданность в сближении с противником, — прищелкивая языком, сверкая черными глазами, делился де Рибас, — и вдруг сокрушительный удар, штыки, картечь и на плечах неприятеля — вперед.

Генерал внезапно смолк и, понизив голос и вздохнув, проговорил:

— Вот ваше чучело, Войнович, совсем не то. Ни рыба ни мясо. Обещаний множество, да дела нет.

Потемкин приказал Войновичу поддержать наступление Гудовича с моря. Тот ответил: «Располагаем сделать атаку в одно время на море и на земле». Написать-то написал, а Ушакова из Севастополя не выпустил, чтобы помочь прогнать турок от Тендры.

Тем временем в начале сентября войска Гудовича скрытно выступили из Очакова, имея приказ атаковать я взять Гаджибей. Эта небольшая крепость расположилась на высоком, поросшем кустарником берегу, неподалеку от обширного Днепровского лимана. В Лимане добывали соль. Отсюда везли ее турки за море, запорожцы и чумаки — в Малороссию.

Войска шли ночами, днем скрывались в прибрежных камышах. Де Рибас командовал передовым отрядом. Через десять дней его отряд укрылся в кривой балке, в четырех верстах от крепости. Получив ночью подкрепление, он решил на рассвете начать штурм.

Густой туман скрывал побережье, и генерал спешил. Неподалеку в море маячила турецкая эскадра, готовая в любую минуту высадить десант для помощи крепости. «Действовать надо стремительно, — подумал де Рибас, — ошеломить турка и овладеть крепостцей одним ударом».

На заре отряд, стараясь не нарушать тишины, выступил к Гаджибею. Солдаты обмотали колеса пушек соломой, тесаки обернули тряпьем. Внезапно туман стал редеть, и с турецких судов открыли огонь по наступающим. Генерал выхватил саблю и смело повел солдат под жестокой картечью. Солдаты проворно вскарабкались на обрыв, приставили лестницы и ринулись на крепостные стены. Де Рибас обошел крепость с тыла и ворвался в предместье. Турки усилили огонь с кораблей. Генерал не растерялся. В считанные минуты выставил на береговой круче десяток пушек и открыл беглый огонь по морским целям. В панике суда снимались с якорей и отходили в море. Это решило успех штурма. Однако неприятель не смирился с потерей.

На другой день снова появилась большая турецкая эскадра и открыла бешеный огонь. Но русские артиллеристы отогнали их в море. Бессильный противник поднял яростный крик на кораблях, призывая на помощь Аллаха. В ответ с берега, перекрывая истошные вопли, раскатисто захохотали солдаты…

Едва эскадра подняла паруса и направилась к Лиману, как капудан-паше доложили: «Видны десятки русских вымпелов». В подзорную трубу капудан-паша ясно видел корпуса и мачты линейных кораблей и фрегатов. «Не послал ли Аллах мне на голову Ушак-пашу?» — размышлял в тревоге трехбунчужный паша Селет-бей. У него не было ни малейшего желания ввязываться в схватку с русским адмиралом.

Из-за горизонта и в самом деле надвигалась Севастопольская эскадра. Наконец-то Войнович соблаговолил разрешить выйти в море кораблям Ушакова. Они стремительно сближались с турецкой эскадрой. Еще полчаса — и начнется жаркий бой…

Мгновенно турецкий флагман поднял сигнал и резко отвернул вправо на юг и прибавил парусов. В который раз неприятель уклонялся от боя, показывая разрисованную корму русскому адмиралу…

В этот же день Войнович вышел из Лимана с отрядом новых кораблей и стал на якоре у Гаджибея. Сенявин впервые рассматривал песчаные кручи отвесного берега, примостившуюся рядом с крепостью татарскую деревушку и уходящую далеко к горизонту малороссийскую степь…

К вечеру на борт поднялся де Рибас. Из каюты Войновича в открытый иллюминатор доносился его взволнованный голос:

— Ваше превосходительство, где же вы были днем раньше? Я дал бы отрубить себе два пальца, чтобы только видеть вашу флотилию! Вы в состоянии наносить удары, мы же можем делать только щелчки. Ах, какой момент был сегодня утром! Если бы у меня были ваши корабли…

Генерал как в воду смотрел. Разгневанный Потемкин передал Лиманскую гребную флотилию в подчинение де Рибаса. Флотилия эта переходила теперь из Лимана к устью Днепра и должна была затем следовать вслед за армией к Дунайскому гирлу.