Виктор Сергеев - Унтовое войско

Ранжуров шел в пограничное управление за новым назначением. Надумал проситься в Шарагольскую сотню — все ближе к родной юрте. Соскучился по жене, сыну.

На душе было тяжело. Все из-за этих китайцев. Ушли… Как и обещали, по китайскому календарю… в четыре часа пополудни 27-го января. Ну, а ему-то, Ранжурову, казачьему офицеру, какое дело до этого? Ушли и ушли. Пусть себе… Они ушли в Ургу, а он уйдет в Шарагол. Поживет в родной юрте, встретит родных, одноулусников. Дома — не в Маймачене. Дома — не в Кяхте. Дома — не в гостях. Там сам себе хозяин.

— Ранжуров?!

Хорунжий поднял глаза. Перед ним стоял, опираясь на трость, Алексей Леонтьев в форме поручика.

— Не узнаешь?

— Где уж узнать…

— Э-э-э! Пустое, хорунжий. Надо уметь служить, а за царем служба не пропадет.

Ранжурову не хотелось ни о чем спрашивать Леонтьева. «Вывернулся как-то», — подумал он.

— Печальную весть привез для ваших шарагольцев.

— Что случилось?

— Между казаками на Кульском этапе приключилась драка. Братья Алганаевы и Лапаногов перестрелялись по пьяному делу. Братья в казарме и были убиты, а Лапаногов отправлен в лазарет. Да уж довезли ли? Сквозное ранение в грудь. Сознался он в каких-то убийствах, только теперь уж спросить не с кого. Деньги они, что ли, не поделили.

— Вот оно что, — раздумчиво проговорил Ранжуров. — Ну, Лапаногову туда и дорога, а Алганаевых жалко. Из-за него пропали. Черт их связал с этим…

— Не смею задерживать, хорунжий, — весело сказал Леонтьев. — На Амуре встретимся, даст бог.

Ранжуров козырнул, заторопился в пограничное управление.

В управлении полковника не оказалось — уехал к городничему, будет через час. Ранжуров присел на стул.

Все те же тяжелые желтые шторы висели на окнах. Все тот же узкий и длинный футляр часов. Строгая тишина.

Вспомнил виденные в Верхнеудинске в полковом доме часы Муравьева — подарок генералу от друзей. Те часы возили для торжественного показа казачьему войску. Вот-де на циферблат смотрите… тут казак, а тут китаец. Превеликий союз. На веки веков. Между казаком и китайцем в зарослях тростника полулежала, улыбаясь, красивая женщина. Атаман пояснял, что это и есть Амур-река.

Тогда, в полковом доме, радовался, глядя на генеральские часы, подмигивал украдкой красивой женщине, а нынче холодно и тоскливо на душе.

«Как-то сложатся у нас дела без графа? — подумал он. — Без графа Амурского тревожно. С ним бы спокойнее. Вот ушли из Кяхты китайцы… Граф бы сказал, что и как… Все пояснил, всюду распорядился. А без него? Кто распорядится? Напутают безголовые начальники чего-нибудь, во вред себе и народу».

Медленно отсчитывали время управленческие часы в узком и длинном футляре. Маятник в рост человека еле двигался…

г. Улан-Удэ. 1969–1975 гг.

У бурят год нашествия кобылки.

Вино молочной перегонки.

Ли — китайская полуверста.

Начальники областей, губернаторы. В Урге правили два амряня: маньчжур и монгол

Священное стойбище: — монгольское название Урги.

Футляр для лука.

Облавная охота у забайкальских бурят.

Стрелы, имеющие на конце подобие косого железного четырехугольника, под ним пустой костяной желвак с дырами. При полете стрела издает шипящий звук. Рана от нее обычно смертельна.

Большая Медведица.

Буддийский священник

Полевой лук

Парусное судно

Дух, божество.

У бурят возраст раньше считался со времени зачатия ребенка

Простокваша, приготовленная особым способом.

Раздутость в дуле.

Л. А. Перовский, министр внутренних дел.

Танец у бурят.

У истока Ангары.

Петля на березовой жердинке.

Амур

Пластинка на узде

Бог воды

Злой дух

Помещик

Хвойный лес

Китайское название Амура.

Приветствия гольдов.

Полковник.

Парусное судно.

Китайская монета.

Сенаторы