Валентин Азерников - Долгорукова

При докладах государю он обычно утыкался в памятную бумажку, где было означено то, что следует не упустить, сегодня же он несколько раз отрывался от неё. И был поражён — бросилось в глаза с какой-то неожиданной остротой и рельефностью, — переменою в облике. Перед ним был сутулый старик с потухшими глазами, бесконечно усталый...

«Шестьдесят три года, разумеется, не тот возраст, когда непременно обозначают его обладателя словом старик, — думал Лорис. — Не крайность, а скорей всё-таки поздняя зрелость. Странно, что мне это прежде не бросалось в глаза. Не износился ли он на чересчур приманчивом брачном ложе? Я всего на семь лет моложе, а седина меня почти не затронула... И эти морщины, и эта обвислая кожа...»

На мгновенье ему стало жаль императора. Александр был добр к нему и полностью доверял и доверялся. Он вообще был добр по натуре — в этом сходились все. Если бы не фанатики и маньяки, устроившие охоту на него, Александр сделал бы много доброго России и её народу. Он хотел этого, Лорис не раз замечал: глаза государя наполнялись слезами при известии об очередной жертве — будь то жертва террористов либо казнь одного из них. Они всеми силами стремились ожесточить императора и саму власть. Будто это могло побудить её пойти на уступки. Напротив: власть оказывала сопротивление злодейским акциям и отпор её неминуемо крепнул.

«Они не знают, каков наследник престола, — с горечью размышлял Лорис. — Когда он придёт к власти, им станет совсем худо. Его наставники растравляют в нём злобность и непримиримость к любому инакомыслию. Никакого послабления врагам престола и православия, вешать и стрелять их без всякой пощады как бешеных собак...»

Лорис призывал к умеренности, он хотел согласия. Но нигилисты-социалисты не доверяли его призывам к примирению, они усматривали в них коварный ход с целью выловить всех и сослать в Сибирь. Там было достаточно просторно. Тамошние морозы и суровый климат могли заморозить и охоту бунтовать... А каторжный труд в рудниках и вовсе укротить самый буйный нрав.

Надо бы вновь напомнить Екатерине Михайловне об осторожности. Государю хотя бы временно не следует ездить на развод в Михайловский манеж. Вот он, генерал-адъютант Лорис-Меликов, прошедший огонь, трубы и чёртовы зубы, покоритель неприступного Карса, победитель крамолы и чумы, самый боевой и испытанный генерал среди приближённых Александра, несмотря на все предпринятые меры к предотвращению террористических актов, сам блюдёт предосторожность. Что же говорить об императоре...

В Крым, в Ливадию злодеи не сунутся, — Лорис был убеждён в этом. Вряд ли государь захочет отправиться в другое своё надёжное убежище — в прусский Эмс, куда он уже не раз уединялся со своей возлюбленной и где пользовался лечебными источниками с именитыми названиями вроде Вильхельмсквелле, Фюрстенбруннен либо Кессельбруннен. С другой же стороны, глядя на измождённого, истрёпанного старца, Лорис подумал, что лучше бы ему отправиться именно в Эмс, на лечение. Тож насиженное место...

Размышляя так, он отправился в свою резиденцию у Цепного моста, внушавшую меньше трепета, нежели прежде, после упразднения Третьего отделения его величества канцелярии. Он был горд — заслуга упразднения принадлежала всецело ему. Равно и отставка Митьки Толстого, ненавидимого всеми. И отдал распоряжение насчёт тщательного обследования склада русских сыров и иных заведений на Малой Садовой.

Генерал Мравинский отправился туда во главе двух жандармов, которым было сказано, что все они — санитарная комиссия и в их обязанность входит проверка санитарного состояния торговых заведений.

С другой же стороны, содержатели склада русских сыров не могли не заметить пристального интереса к их лавке субъектов, явно не относящихся к покупателям. Да и знакомый флотский лейтенант, собиравшийся наведаться в лавку, заметил слежку и, не желая испытывать судьбу, подозвал извозчика, случившегося на улице, и улепетнул от сыщика.

Следили! Заподозрили, видно, в связях с крамольниками, с врагами царя и престола. Конечно теперь не оставят без внимания их заведение. Надобно содержать его в порядке, так, чтобы комар носу не подточил, не то, что полиция. Со стороны пристава и квартального они подвоха не ожидали. Но понимали, что и вниманием более значительных особ обойдены не будут.

Так оно и вышло. Спустя день после визита пристава, который оказался большим любителем русских сыров, да ещё свежих, да ещё под водочку, в склад нагрянула какая-то санитарная комиссия. Сроду не слыхали, что есть такие комиссии. Что за комиссия. Создатель... Но это уж из другой оперы.