Валентин Азерников - Долгорукова

— Ну полноте, граф, ты меня ещё в четырёх стенах запри.

— Но, Государь, я же пекусь о благе Вашего величества.

— Ты печёшься, граф, о своём благе. Чтоб тебе хлопот поменьше было. Нет уж, уволь, я привычек своих менять не стану. Это тебя, поди, Мария Александровна подбила, она тоже против моих прогулок. Ладно, не спорь. У тебя всё?

— Почти, — и Шувалов покосился на Рылеева.

— Александр Михайлович, — обратился Александр к Рылееву, — оставь нас одних. Но не уходи далеко, ты мне ещё понадобишься.

Рылеев молча поклонился и отошёл в боковую аллею.

Александр посмотрел на Шувалова.

— По поводу поручения Вашего величества. Вчерашнего.

— А... Уже узнал? Так что?

— Второго октября в ресторане действительно пели цыгане. И приличной публики было не так уж много, так что...

— Кто?

— Его императорское высочество в сопровождении известной особы...

— Константин Николаевич?

— С вашего позволения — Николай Николаевич.

— Как? И он? — удивился Александр. — С кем же?

— Тоже с балериной.

— Кто такая?

— Некая Екатерина Числова.

— И давно они?..

— Не могу знать, Ваше величество. Но если...

— Нет, нет, — остановил его Александр. — Это дело семейное, я сам поговорю с ним.

— Как будет угодно Вашему величеству.

— Кто ещё?

— Ещё... Ещё князь Михаил Михайлович Долгоруков с двумя дамами. — Шувалов сделал паузу, ожидая вопроса, но Александр никак не реагировал. — Кто были дамы, установить пока не удалось, но если Ваше величество...

— Нет, нет, — снова остановил его Александр. — Я тебя просил узнать про моих приближённых, а не про их... их слабости. Ты помнишь мою вторую просьбу?

— Какую?

— Забыть про первую, как только ты её выполнишь.

— А какая была первая? — улыбнулся Шувалов.

Александр поглядел на него и, поняв смысл его слов, улыбнулся тоже.

— Благодарю тебя. Ступай. И крикни по дороге Рылеева...

По набережной гуляли граф и генерал. Тепло, они без пальто, со спины казалось, что это два обывателя вышли погреться на солнце после долгой промозглой зимы.

— Я попросил вас встретиться, генерал, поскольку узнал кое-что новое об интересовавшей нас особе.

— Они расстались?

— Если бы. Всё наоборот. Похоже, они вместе собираются в Эмс.

— Это точно?

— По моим данным Рылеев хлопочет через лифляндского генерал-губернатора о двух рижских паспортах для каких-то дам. Я так полагаю, что для наших.

— А кто вторая?

— Должно быть, её новая наперсница. Некая мадемуазель Шебеко. В этой связи, полагаю, нам надо поменять тактику. Коли ваш альковный протеже оказался несостоятелен и не оправдал наших надежд...

— Граф...

— И более того, вместо того чтобы влюбить её в себя, влюбился в неё сам и теперь уж вовсе стал неуправляем...

— Но он выполнил нашу вторую просьбу.

— И что? И тоже всё наоборот получилось. Вместо того чтобы Государь заподозрил княжну, он, похоже, заподозрил нас.

— Нас?

— Ну не вас или меня, до этого, Бог милостив, дело ещё не дошло... Так вот, чтобы оно и дальше не дошло, надо убрать вашего ловеласа от греха подальше. Куда-нибудь на Кавказ, скажем. Это во-первых. А во-вторых, надо обратить внимание на эту мадемуазель.

— Но я-то при чём тут, граф?

— При том, генерал, что её брат, любимый брат, служит в кавалергардах.

— А-а...

— И через него можно приблизить кого-нибудь к его сестре, не вызвав подозрений у этого цепного пса.

— Рылеева?

— Подумайте над этим. Если они обе окажутся в Эмсе подле Государя, то они окажутся в центре нашей европейской политики. Государь будет там встречаться с Вильгельмом и Бисмарком. И лишние глаза, и уши не помешают.

— А прежний наш план?

— Мы с ним теперь уже опоздали. Там теперь, похоже, отношения самые серьёзные. Да потом, не скрою, может, оно и к лучшему.

— Для кого?

— Для России. Если вся энергия нашего любимого Государя будет уходить на эту особу, он, может, оставит в покое свои реформаторские идеи. Нет худа без добра...

Катя вышла из кондитерской, держа в руках пакет со сладостями, и села в поджидавшую её карету. И вскрикнула, обнаружив, что в карете сидит X. Карета покатила по Невскому.

— Господи, вы? Как вы здесь оказались?

— Не важно — как. Мне надо было видеть вас.

— Вы негодяй, вы хотели погубить меня, вы украли мою брошь.

— Я объясню вам всё, я потому и пришёл. Я удрал с дежурства, если меня хватятся... Но мне уж всё равно, меня и так усылают на Кавказ, чтоб там и вовсе избавиться. За то, что я не сделал того, что должен был... с вами.