— Не пугай, право. Я и так едва не лишилась чувств.
7
Собственно, вот и вся история, так счастливо закончившаяся для Сашатки Сорокина. Не прошло и года, как присяжный поверенный Опельбаум передал Екатерине Владимировне все бумаги на усыновление, в том числе и постановление Тверского и Московского губернских правлений с утверждением их Сенатом. С этого момента юноша писался Новосильцевым, дворянином. После окончания Набилковского училища без труда поступил в лицей памяти цесаревича Николая и окончил с медалью; за особые заслуги был оставлен преподавать в младших классах математику, греческий и латынь. Дослужился до статского советника.
Вася Антонов несколько лет проработал в типографии Московского университета, где попал в марксистский кружок, и отправился, после приговора суда, в ссылку под Иркутск как пропагандист-народоволец. Организовал в Иркутске подпольную типографию, снова получил срок, после революции разочаровался в марксизме и постригся в монахи. Умер перед самой войной.
Юра Новосильцев, повзрослев и узнав о дворянских корнях Сорокина, начал относиться к нему теплее — во всяком случае, не враждебно. После окончания лицея он пошел по юридической части. Был судьей и женился на своей любви с детства — Маше Щербатовой. А поскольку его отец Александр Новосильцев продолжал дружить с архитектором Милюковым, Юра подружился с его сыном — Павлом. Вместе они стояли у истоков партии конституционных демократов — кадетов. Павел сделал карьеру в политике — после февральской революции стал министром иностранных дел во Временном правительстве. Юрий же, напротив, отошел от борьбы за власть, переехал в свое имение Кочемирово и являлся предводителем дворянства г. Темникова (это под Рязанью). После революции эмигрировал, жил во Франции, в Кламаре, где и упокоился в 1920 году.
Катя Сорокина вышла замуж за унтер-офицера Захарова и переселилась к нему в Санкт-Петербург.
У Сашатки оказалась большая, дружная семья — трое сыновей и пять дочерей, внуки и внучки, и одна из них, Варя Новосильцева, стала известной балериной, танцевала в Большом театре, и на ней женился выдающийся актер Малого театра Михаил Царев.
Не забыто и наследие живописца Сороки: многие его работы можно встретить в Русском музее Петербурга и Тверском краеведческом музее. Сестры Новосильцевы, помогая его сыну, написали и об отце, слава им за это и честь. Обе они не дожили до XX века и нашли приют на одном из московских кладбищ.
Храм и погост в селе Поддубье были уничтожены при советской власти, а могилу Сороки, упокоенного как самоубийца, вне ограды, нет, не тронули. В наше время внучка живописца — балерина Новосильцева — при поддержке Союза художников России и губернатора Твери все-таки добилась установки памятного знака над захоронением прадеда. По благословению Патриарха Алексия II состоялось отпевание Григория Васильевича. Памятник открыли 19 сентября 2006 года.
Вот он, скромный, скорбный, вроде символ жизни и творчества самого Сороки — темно-серый гранит с высеченным православным крестом и надписью: «Здесь, у кладбища села Поддубья, покоится художник Григорий Сорока». Даты не указаны. Да и правильно: разве у художника есть даты? Он живет вечно — в лучших своих творениях.
Об авторе
Пропавшее завещание
В современной литературе крайне редко встречается близкое, творчески родственное совпадение автора со своим героем. В повести Михаила Казовского «Тайна крепостного художника» оно просматривается со стороны читателя — автор это совпадение не подчеркивает, — но вполне очевидно.
Творческие пристрастия писателя Михаила Казовского устремлены в российскую историю. В сохраняющихся в архивах и научных публикациях, личных письмах, семейных хрониках, официальных документах России XIX века писатель открывает и выстраивает перед читателем хроники жизни российских семейств. Повести Казовского можно найти в журнале «Кентавр. Исторический бестселлер». Для писателя знатность, положение в обществе, богатство его героев, принадлежность их к царствующим домам не является определяющими признаками интереса. Михаил Казовский разбирается в балансе сословных отношений, в так называемых «социальных лифтах», то буксовавших, то резко взметывавших ввысь героев его биографических новелл на уровни, о которых те могли только мечтать. Аккуратность, достоверность, в сочетании с романтическим стилем, передающим атмосферу эпохи, позволяют сравнить произведения Михаила Казовского с российскими беллетристами Леонидом Юзефовичем и Евгением Анташкевичем. Из западных — возможно, даже, с бережным любителем французской истории Андре Моруа. И хоть объем произведений Михаила Казовского не столь велик в сравнении с масштабами упомянутых авторов, этих исторических беллетристов роднит проницательность, определенная лирическая настройка авторской оптики, передающееся читателю понимание мотивов действий героев в обстоятельствах эпохи.
Читать дальше