Сергей Герман: Штрафная мразь

В течение месяца полуостров был сдан. Сражаться продолжал только истекающий кровью Севастополь.

Шла штормовая волна. Моряки, оставившие свои корабли, отчаянно контратаковали. От их «Ура-а-а!» пробегали мурашки по коже даже у немцев. Казалось, их невозможно остановить. Казалось, даже ранеными они будут ползти вперед, чтобы зубами вцепиться во врага.

Но враг был сильнее. Стволы немецких пулемётов не успевали остывать.

Вдоль берега под скалами, насколько хватало глаз, в тельняшках и бушлатах лежали убитые моряки.

Узкая кромка причала была устлана телами. Многие пытались спастись морем на шлюпках, плотах, автомобильных камерах, просто обхватив руками крепкую доску или бревно. Повезло не всем. Рябь Севастопольской бухты была черной от бушлатов и бескозырок.

4 июля, от берега Севастополя отошёл последний военный корабль.

Гордость России Севастополь — пал!

За развитием событий очень пристально наблюдали из Турции и Японии. Их армии уже готовились вступить в войну против Советского Союза. Останавливала только извечная непредсказуемость русского мужика. А вдруг… Но это вдруг, наступить было не должно.

А тут ещё и отношения советского государства с союзниками день ото дня становились всё более и более прохладными. Англо-американцев можно было понять. Какой смысл отправлять в СССР технику и оружие, если они благополучно уходят к немцам? Зачем кормить красноармейцев консервированной колбасой и тушёнкой, если они тысячами сдаются в плен?

Сталину уже доложили, что 20 июля Гитлер в очередной своей речи произнёс слова: «на этот раз с Россией определённо покончено…»

Многие были просто уверены в том, что крах советского государства наступит в течение ближайших летних месяцев.

И как всегда, возникли извечные вопросы: «Кто виноват?»

Сталин гневно щурил свои жёлтые тигриные глаза и спрашивал красных маршалов:

— Это — армия? Это — война? Великая Отечественная? Чем можно объяснить такие страшные поражения? Безграмотностью генералов?.. Неготовностью к войне?.. Массовым предательством?..

И самый главный вопрос висел в воздухе: Что делать? Как можно остановить надвигающуюся катастрофу?

Ответ на первый вопрос Иосиф Виссарионович знал и сам.

Сам он виноватым быть не мог, поскольку днями и ночами боролся с врагами. И ближайшие соратники по партии были не виноваты, тоже врагов не жалели.

А красные маршалы? Они тоже был ни при чём. Сверху был спущен приказ не отвечать на провокации.

Начальник Генштаба, нарком обороны тем более не могли отвечать за случившееся, поскольку были частью сложного механизма, и вращались вместе с ним. Чем дальше, тем очевидней становилось, что ни партия, ни командование РККА, ни советская система в отступлении не виноваты.

Виноваты трусы и паникёры. Те, которые окопались среди красноармейцев, и командиров от младшего лейтенанта до полковника. А также отдельные генералы, среди которых был генерал — полковник Павлов, но его уже расстреляли.

Следовательно, карать нужно жестче, судить и отправлять искупать вину кровью!

Уже поздним вечером 28 июля 1942 года Сталин, основательно исчеркав и отредактировав принесённый начальником Генерального штаба Александром Василевским текст, подписал знаменитый приказ Народного Комиссара Обороны Союза ССР N 227. «Ни шагу назад»!

Этим приказом предписывалось беспощадно снимать с постов и предавать военным судам всех командиров, начиная с командующих армиями и кончая командирами и комиссарами полков и батальонов, допустивших без приказа свыше отход войск с занимаемых позиций. Старших, средних и младших командиров, политработников и рядовых бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, отправлять в штрафные подразделения, ставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать возможность искупить кровью свою вину перед Родиной.

До октября 1942 года эти провинившиеся бойцы воевали наравне с остальными в действующей армии. Но теперь им нашли место… Поэтому всех провинившихся следовало отправлять в штрафные части сроком от одного до трех месяцев.

В соответствии с этим Приказом предписывалось сформировать в каждой армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов, численностью до 200 человек в каждом, поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте всех паникеров и трусов.