Рафаэль Сабатини - Ночи Истории

Ришелье был обескуражен такой реакцией подозрительного по натуре короля. Она настолько раздражала и злила его, что, принимая во внимание неугасимую неприязнь кардинала к Анне Австрийской, легко поверить, что он не жалел сил, лишь бы добыть нечто похожее на доказательство и убедить Людовика, что королева вовсе не так уж невинна, как тот упорно считает.

Случилось так, что один из лондонских агентов Ришелье сообщил ему (в числе других сведений о личной жизни герцога), что у Бэкингема есть тайный заклятый враг —.графиня Карлайл. Между нею и герцогом существовали некогда нежные отношения, но длились эти отношения недолго, потому что Бэкингем вдруг ни с того ни с сего прервал их. Опираясь на эти сведения, Ришелье решил вступить в переписку с госпожой Карлайл и в письмах своих так ловко обработал графиню, что она вскоре (как нам поведал Ларошфуко), сама того не понимая, стала наиболее ценным шпионом его преосвященства из всех тех, кого он приставил к Бэкингему. Ришелье сообщил ей, что прежде всего его интересуют сведения, способные пролить истинный свет на отношения герцога и французской королевы, и убедил графиню сообщать ему каждую, даже самую незначительную подробность, поскольку мелочей в таком деле не бывает. Злость графини на Бэкингема только усиливалась из-за того, что ее приходилось подавлять, ибо из опасений за свое доброе имя госпожа Карлайл не осмеливалась дать ей волю. Эта злость превратила знатную даму в послушное орудие Ришелье, и она исправно собирала для герцога всевозможные сплетни. Но все это были какие-то пустые пересуды.

И вот, в один прекрасный день к графине попали действительно важные сведения. Когда она передала их Ришелье, у того заколотилось сердце. Из достовернейших источников графине стало известно, что алмазные подвески, которые герцог последнее время носит, не снимая, были посланы ему в знак любви королевой Франции с ее личным гонцом. Вот это была и вправду интересная весть. Острое оружие против королевы. Ришелье призадумался. Сумей он завладеть подвесками, и дело сделано. Все остальное — пустяки. Тогда упрямой, тупой вере короля в безразличие его жены к этому хвастливому расфуфыренному английскому выскочке будет положен конец — и какой! Ришелье затаился на время и послал письмо графине.

Вскоре в Йоркхаусе давали пышный бал, который удостоили своим присутствием король Карл и его молодая супруга. Госпожа Карлайл тоже посетила бал, и Бэкингем танцевал с ней. Женщина она была красивая, образованная и смышленая, а тем же вечером и вовсе сумела очаровать его светлость так, что он, вероятно, корил себя за то, что обошелся с ней слишком легкомысленно. А графиня всеми силами давала герцогу понять, что их отношения возобновятся, как будто никакой размолвки и не было, стоит только ему этого пожелать. Она была весела, шаловлива, кокетлива и неотразима. Настолько неотразима, что очень скоро герцог, поддавшись ее чарам, покинул своих гостей и, предложив даме опереться на его руку, вышел с нею в сад. Они уединились в тени возле запруды, которую по заказу Бэкингема только что соорудил зодчий Инго Джоунз. Миледи томно льнула к Бэкингему, позволила обнять себя за плечи и на миг тесно прильнула к нему. Герцог пылко обнял госпожу Карлайл, и тут она, прежде такая покладистая, вдруг принялась яростно сопротивляться, проявляя уже неподдельное женское упрямство. Началась возня. Наконец графиня вырвалась из рук герцога и стремглав помчалась через лужайку к огромному дому, сиявшему всеми окнами. Его светлость пустился следом за ней, не зная, смеяться ему или злиться.

Он не сумел догнать беглянку и возвратился к гостям, чувствуя себя одураченным. Бэкингем внимательно высматривал госпожу Карлайл, но нигде не видел ее. Наконец он принялся наводить справки, и ему сказали, что графиня велела подать свой экипаж и покинула Иоркхаус тотчас же по возвращении из сада.

Она расстроилась, вот и укатила, решил Бэкингем. Но это было странно. Возникало противоречие: получалось, что госпожа Карлайл обиделась на герцога за то, к чему сама столь явно склоняла его. Ну да, она всегда была строптивой, упрямой кокеткой! Сказав себе это, Бэкингем выкинул графиню из головы и перестал думать о ней.

Но вскоре, когда гости разъехались и огни в громадном особняке погасли, Бэкингем вновь принялся размышлять о происшедшем. В глубоком раздумье сидел он у себя в спальне, теребя пальцами каштановую бородку. В конце концов он пожал плечами, хохотнул и встал, чтобы разоблачиться ко сну. И тут у него вырвался крик, на который примчался из соседней комнаты камердинер. Ленточка с алмазными подвесками исчезла.