Томас Кенилли - Список Шиндлера

Многие из заключенных «Эмалии» думали точно так же.

В то время, когда лагерь на предприятии Оскара начал свое существование, в Кракове по поддельным документам одной из южноамериканских стран жила девушка, которую на самом деле звали Регина Перельман. Ее смуглая внешность соответствовала данным документов, по которым у нее было арийское происхождение, и с их помощью она устроилась в управление одной из фабрик в Подгоже. Она была бы в куда большей безопасности от шантажистов, если бы перебралась в Варшаву, Лодзь или Гданьск. Но в Плачуве находились ее родители. Она жила по подложным документам и рисковала ради них, чтобы передавать им продукты и лекарства. Однажды она узнала, что в еврейской мифологии Кракова есть поговорка – мол, с герром Шиндлером можно пережить что угодно. Доходили до Регины и слухи о положении в Плачуве – о каменоломне, о выходящем на балкон поохотиться коменданте Амоне Гете. Она должна была что-то предпринять для спасения матери и отца. Лучше всего было бы, решила она, если бы ее родители оказались в лагере на предприятии Шиндлера.

Явившись на ДЭФ в первый раз, Регина надела скромное платье в цветочек и не надела чулки. Толстый стражник в воротах позвонил наверх, в контору герра Шиндлера, и она увидела, что он рассматривает ее через окно. Она не произвела на него никакого впечатления – обыкновенная дешевая девчонка с одной из соседних фабрик. Как и все, жившие по поддельным документам, она испытывала постоянный страх, что кому-то из недоброжелательно настроенных поляков бросится в глаза ее еврейство. Этому толстяку она явно не понравилась…

Охранник вернулся и отрицательно покачал головой: «Он не может принять вас».

Во дворе завода виднелся блестящий капот «БМВ», который мог принадлежать только герру Шиндлеру. Все ясно – он на месте, но не хочет принимать посетительницу, которая позволила себе явиться без чулок.

Регина удалилась, с трудом сдерживаясь, чтобы не пуститься в бегство. Во всяком случае, сегодня ей не придется излагать герру Шиндлеру признание, о котором ей было страшно подумать даже во сне.

Лишь через неделю у нее опять выдалось свободное время. Она провела не меньше половины дня, продумывая свой внешний облик и манеры. Приняв ванну, она натянула чулки, купленные на черном рынке. У одной из своих немногочисленных подруг – арийка только по документам, она не могла себе позволить много знакомств – она одолжила блузку. У нее была великолепная жакетка, а еще она купила шляпку из лакированной соломки с вуалеткой. Она продуманно наложила косметику, создав образ женщины, жизни которой ничего не угрожает. И увидела себя в зеркале такой, какой была до войны, элегантную краковянку экзотического смешения кровей: отец – венгерский бизнесмен, а мать – из Рио-де-Жанейро…

Как она и надеялась, поляк у ворот не узнал ее. Пропустив посетительницу, он позвонил Клоновской, секретарше герра директора, которая соединила его с самим. «Герр директор, – сказал поляк, – тут, внизу, ждет дама, которая хочет увидеть вас по важному делу». Герр Шиндлер изъявил желание уточнить подробности. «Очень изысканно одетая молодая дама, – сказал поляк и затем, утвердительно кивнув в ее сторону, добавил: – и симпатичная». И словно он сгорал от желания поскорее увидеть ее или она могла раствориться в приемной, Шиндлер встретил ее уже на лестнице.

Он улыбнулся, убедившись, что не знает ее.

– Я весьма польщен встречей, фрау Родригес…

Она поняла, что Шиндлер неравнодушен к красивым женщинам, в его манерах было что-то детское, и в то же время чувствовалась немалая искушенность. Жестом актера, любимца публики и женщин, он дал ей понять, что она должна проследовать за ним наверх.

Она хочет побеседовать с ним в доверительной обстановке, с глазу на глаз? Конечно же, он готов ее выслушать!

Он провел ее мимо Клоновской, и та спокойно восприняла визит смуглой красотки: он мог означать что угодно – и черный рынок, и дела с валютой. Девушка могла быть даже принарядившейся партизанкой. Меньше всего здесь мотивом могла, по мнению секретарши, послужить страсть. Во всяком случае, столь неглупая девушка, как Клоновска, и не думала, что может безраздельно владеть Оскаром, да и он, надо признать, не претендовал на безраздельное обладание ею.

В кабинете Шиндлер предложил Регине стул, а сам уселся за письменный стол под ритуальным портретом Фюрера.

Не желает ли дама сигарету? Может быть, перно или виски?