Томас Кенилли - Список Шиндлера

– У меня там, наверху, есть первоклассный «Мартель», – сказал он. – Пойдемте, друзья, промочил горло…

Этот непонятный исход дела не удовлетворил Липольда и Шенбруна. Заседание не пришло ни к какому формальному выводу; не было вынесено никакого приговора. Но они не могли и подать жалобу, что Оскар Шиндлер устранялся от слушания или провел его спустя рукава.

Когда через много лет Дрезнер рассказывал об этой истории, он предположил, что в Бринлитце для спасения жизни заключенных пускался в ход целый ряд таких приемов, срабатывавших столь стремительно, что они производили впечатление чуть ли не вмешательства фокусника.

Хотя, если говорить по правде, весь Бринлитц как место заключения и производства в буквальном смысле представлял собой один потрясающий обман – с начала до конца.

Ибо предприятие это ровным счетом ничего не производило.

– Ни одной гильзы, – будут говорить заключенные Бринлитца, удивленно качая головами.

Ни одна гильза для 45-миллиметровых снарядов из якобы произведенных здесь, не пошла в ход, ни один корпус для ракет.

Оскар Шиндлер сам противостоял тому, чтобы данные по Бринлитцу хоть как-то соответствовали выпуску продукции на ДЭФ в годы пребывания в Кракове. В Заблоче производилось эмалированной посуды на сумму шестнадцать миллионов рейхсмарок в год. Участок боеприпасов «Эмалии» за то же самое время произвел гильз на полмиллиона рейхсмарок. Оскар объяснял, что Бринлитц не получает прежних доходов, скорее всего, «в результате отказа от выпуска эмалированной посуды» и соответственно не может дать соответствующего выхода военной продукции. Выпуск продукции военного назначения, говорил он, переживает трудности «начального периода». На деле он смог отправить заказчику всего одну машину с «запасными частями для вооружения», стоимостью двадцать пять тысяч, за все месяцы существования Бринлитца!

– Эти детали, – позже рассказывал Оскар Шиндлер, – поступили в Бринлитц уже в виде полуфабрикатов. Представить меньший объем поставок (для военных усилий) просто невозможно, потому что ссылки на «трудности начального периода» становились все более и более опасными и для меня, и для моих евреев, ибо министр вооружений Альберт Шпеер от месяца к месяцу повышал объем требований.

Опасность политики Шиндлера, в соответствии с которой он практически не выпускал продукции, заключалась не только в том, что она подрывала его репутацию в Министерстве вооружений. Он вызывал раздражение и у целого ряда других предприятий. Ибо система производства оружия была составлена из отдельных фрагментов: одно предприятие производило гильзы, другое детонаторы, третье снабжало снаряд взрывчаткой и собирало воедино все его компоненты. Таким образом, были основания предполагать, что воздушный налет на один из заводов не нанесет невосполнимый урон производству боеприпасов. Гильзы производства завода Оскара должны были идти дальше по линии предприятий, где они проверялись инженерами, которых Шиндлер не знал и до которых не мог добраться. На Бринлитце же практически отсутствовал контроль качества. Герр директор Шиндлер порой демонстрировал письма с рекламациями Штерну или Финдеру, Пемперу или Гарде, сопровождая их чтение оглушительным хохотом, словно бы авторы рекламаций были персонажами из комической оперы.

Тем не менее в поздней истории лагеря зафиксирована одна очень серьезная неприятность. Утром 28 апреля 1945 года в кабинете Шиндлера оказались Штерн и Метек Пемпер.

В этот день все заключенные в напряжении ждали, чем завершится опасное ожидание, поскольку ходили слухи, что указанием штурмбанфюрера Хассеброка все они приговорены к смерти.

Все случилось в день рождения Оскара: ему исполнилось тридцать семь лет и на столе уже стояла открытая бутылка коньяка, которой предстояло отметить это событие. И тут же на столе лежала телеграмма с завода по сборке боеприпасов под Брно. В ней говорилось, что противотанковые снаряды Шиндлера настолько низкого качества, что полностью провалились на проверочных испытаниях. Они неточно откалиброваны, и, поскольку закалка проходила вне предписанных температурных пределов, в ходе испытаний они разрывались на месте.

Оскар пришел в экстаз, прочитав текст, и протянул телеграмму Штерну и Пемперу. Последний запомнил удивительные слова Оскара:

– Это самый лучший подарок ко дню рождения, который я когда-либо получал. Потому что теперь я знаю: моя продукция никого не убьет!