Томас Кенилли - Список Шиндлера

Но на деле имело значение лишь то производство, которое не получало официального утверждения. Женщины вязали из шерсти, похищенной из оставленных Гофманами тюков. Прекращали они свои занятия, кидаясь имитировать кипучую деятельность в цехах, лишь когда по заводу проходили чины СС, когда охрана направлялась в кабинет герра директора или из своих конторок показывались Фуш и Шенбрун, бестолковые немецкие инженеры по вольному найму («Нашим они и в подметки не годились», – говорили потом заключенные).

Оскар в Бринлитце был все тем же «старым добрым Оскаром» времен «Эмалии», которым он оставался в памяти своих подручных – типичный бонвиван, человек широкого размаха и бурных страстей.

Как-то вечером, по окончании своей смены, Мандель и Пфефферберг, вспотевшие и уставшие после сварочных работ, поднялись к резервуару с водой над потолком мастерской, чтобы ополоснуться после трудового дня. К резервуару вели несколько маршей металлических лестниц, в нем всегда была теплая вода. Поднявшись наверх, вы скрывались из виду в облаках пара. Вскарабкавшись, сварщики не без удивления обнаружили, что резервуар уже занят: отфыркиваясь, в нем плавал огромный голый Оскар Шиндлер. Вместе с ним плескалась голая эсэсовка с пышной грудью – та, которой Регина Горовитц дала взятку в виде золотой брошки. Заметив присутствие посторонних, Оскар помахал им рукой. Интимный стыд был ему неведом: что-то забавное, труднопонимаемое, и следовать ему невозможно.

Сварщики заметили, что обнаженная девушка явно испытывала удовольствие. Извинившись, они удалились; спускаясь, они покачивали головами, а очутившись внизу, расхохотались, как мальчишки.

У них над головами Оскар продолжал развлекаться с невозмутимой величественностью Зевса.

Эпидемия тифа не получила распространения в Бринлитце, и Биберштейн от всей души поблагодарил рабочую команду. Дизентерия тоже постепенно сошла на нет, за что следовало благодарить хорошее питание заключенных. Как гласят его свидетельские показания, хранящиеся в Яд ва-Шеме, с самого основания этого лагеря дневной рацион рабочих превышал две тысячи калорий. На всем измученном континенте лагерей и тюрем, скованном зимой, нормально питались только евреи в Бринлитце. Среди миллионов несчастных только тысяча узников Шиндлера знала, что такое настоящий суп.

Получали они вдоволь и овсяной каши. Ниже по дороге от лагеря, рядом с ручьем, в который механики Оскара спрятали когда-то ящики с контрабандной выпивкой, стояла мельница. Имея на руках рабочий пропуск, заключенные могли время от времени ходить на нее, якобы исполняя то или иное поручение одного из отделов ДЭФ. Мундек Корн вспоминал, как он возвращался в лагерь с грузом пищи. На мельнице надо было всего лишь туго подтянуть завязки у лодыжек и распустить пояс: приятель лопатой засыпал ему в штаны овсянку. Затянув пояс, он возвращался в лагерь, осторожно неся на себе бесценное сокровище; аккуратно переставляя ноги, проходил мимо охраны. В бараках его уже встречали – и, распустив завязки, пересыпали овсянку по кастрюлям.

В чертежной Мойша Бейски и Иосиф Бау наладили производство поддельных пропусков, разрешавших проход на мельницу. Как-то к ним зашел герр Шиндлер и показал документ со штампом отдела пищевого довольства генерал-губернаторства. Оскар сохранил давно налаженные связи с черным рынком в районе Кракова. Поставки он заказывал по телефону. Но на границе Моравии надо было показывать разрешительные документы из отдела питания и сельского хозяйства генерал-губернаторства. Оскар продемонстрировал им штамп на бумаге, которую он держал в руках.

– Сможете сделать такой? – спросил он у Бейского.

Бейски был искусным мастером. Он мог работать без сна и отдыха. Вскоре он продемонстрировал Шиндлеру первую из множества поддельных официальных печатей, которые впоследствии вышли из-под его рук. Орудиями его производства были бритвенное лезвие и несколько маленьких острых скальпелей. Его штампы создавали впечатление, что в Бринлитце царит неукоснительный бюрократический порядок. Из-под его рук выходили печати генерал-губернаторства и губернатора Моравии; они стояли на фальшивых проездных документах, с которыми заключенные добирались до Брно или Оломоуца, где грузили хлеб или приобретенные на черном рынке керосин, муку, ткани или сигареты.

У фармацевта Леона Залпетера, в свое время члена возглавляемого Мареком Биберштейном юденрата, в Бринлитце был склад. Здесь как раз и хранились жалкие запасы, присылаемые Хассеброком из Гросс-Розена, – и обилие овощей, муки и злаков, приобретенное Шиндлером, чему способствовали аккуратно изготовленные Моше Бейски штампы, на которых красовались орел и свастика нацистского режима.