Мэтт Риз - Имя кровью. Тайна смерти Караваджо

Караваджо поднял руку к виску, и пальцы его окрасились кровью.

Следователи уголовного суда нашли Караваджо в постели, в доме Руфетти, с ранами на шее и левом виске.

– После драки у дворца погиб от ран человек Фарнезе, – сказал один, пододвинув стул к кровати.

– Какой драки? – Караваджо тронул повязку на горле и закашлялся.

Следователи переглянулись. Сидящий, худой и тщедушный, с землистой кожей, прищурился, его товарищ погладил густую черную бороду. Они уже поняли, как пойдет беседа.

– У дворца Фарнезе на этой неделе пролилась кровь. Во двор ворвались люди семейства Колонна. В драке участвовало более двухсот человек.

Караваджо чуть было не поправил его, сказав, что их было не более шестидесяти, – но вовремя заметил, как подался вперед тощий следователь, ожидая, что художник угодит в расставленную ловушку.

– Немало. Кто-нибудь пострадал?

– Как я уже упоминал, погиб один из людей Фарнезе.

– Да упокоит Господь его душу.

– Говорят, что и ты там был.

– Ничего подобного. У меня слишком много работы. А кто говорит-то?

– Надежный свидетель.

– Стало быть, я его не знаю. В любом случае мне не до потасовок. Я вообще-то пишу портрет Его Святейшества.

Худой беспокойно заерзал на стуле, но его соратник склонился к Караваджо, положив руку на спинку кровати:

– А мы слышали, что работа над портретом уже закончена.

– Мы с кардиналом-племянником еще не решили насчет рамы. Можете его спросить.

– А что, можем и спросить, – бородатый следователь погрозил Караваджо пальцем, но его товарищ прищелкнул языком.

– А с тобой что случилось? – спросил он, вынул из кармана табличку и что-то нацарапал на ней стилосом.

– Напоролся на собственную шпагу, – Караваджо попытался изобразить смущенный смешок. – Сверзился с лестницы неподалеку отсюда.

Стило снова заскребло по табличке.

– Где?

– Не помню. Я, понимаете ли, выпивши был.

– Поди, с кардиналом-племянником выпивали? – уточнил широкоплечий следователь.

– Иисус с тобой, Козимо, – прошипел его товарищ. – Тебя кто-нибудь видел? Кто тебя поднял, когда ты упал?

– Никого рядом не оказалось.

– А как ты попал сюда?

– К счастью, я заметил, что нахожусь рядом с домом моего друга, адвоката синьора Руфетти.

Следователи снова переглянулись. «Зарубите себе на носу, господа хорошие: у меня есть друзья, которые знают закон».

– Больше мне нечего добавить, – завершил Караваджо.

Он прислушался к удаляющимся по лестнице шагам: следователи ушли несолоно хлебавши. Когда он сглотнул, ему показалось, что горло сейчас взорвется.

К вечеру Онорио принес ему вина. И пока Караваджо пил, сидел на краю его постели.

– Кто-то из людей Фарнезе погиб, – Караваджо опустил бутылку на бедро.

Онорио раскраснелся от волнения, глаза его блестели.

– Ага. Так, мелкая сошка.

– А что бы сказали, если бы умер я?

– Сказали бы, что тебе следовало убить Рануччо, когда выпал шанс, – Онорио хлопнул друга по колену. – Не бойся запачкать руки кровью. Иначе не станешь мужчиной.

Караваджо прищурился.

– Так это ты убил человека Фарнезе?

– Отдай бутылку, cazzo, – в голосе Онорио звенело возбуждение. Он сделал хороший глоток.

Караваджо содрогнулся. Теперь, когда он узнал, что Онорио лишил человека жизни, тот показался ему чужаком, словно явившимся из мира, населенного мертвецами.

– Я тут лежал и думал, – сказал художник, – как близко я подошел к смерти. Еще немного, и все было бы кончено.

– Это правда. Умереть легко, – Онорио распахнул ставни. Хлынувшее в комнату солнце смело темноту, как слой пыли.

– Мой отец и дед умерли в один день от чумы, – тихо сказал Караваджо.

– Все умирают. Вокруг столько смертей, точно каждый умирает по несколько раз. Смерть ненасытна, все ей мало.

– Ну я-то уже дважды сподобился, – показал Караваджо на горло и голову. – Стало быть, на мою долю смертей осталось меньше.

Онорио, насвистывая, спустился по лестнице, а Караваджо задремал. Ему снилось, что он снова дерется с Рануччо перед дворцом. На этот раз он упал на колени, и Рануччо вонзил рапиру ему в грудь. Он упал, ударившись головой о булыжную мостовую, успев заметить, как накренилась статуя Геркулеса. Рануччо побежал прочь, со смехом гонясь за Леной, и поймал ее. Караваджо проснулся с криком.

На лестнице послышались шаги. Весь в поту, дрожа, Караваджо сел в постели. Горло саднило от крика.

Шипионе вошел в комнату, словно актер в решающую минуту драмы. Усы его воинственно топорщились от самодовольной улыбки.