Николай Кондратьев - Старший брат царя. Книга 2

Княжич сказал, чужое, мол, мужики увезли, вернуть надо, а если сена не будет — двадцать плетей. Знакомец мой грешил на нашего тамошнего атамана. Пришлось задержаться, побывать у того. Скворцом его прозывают. А Скворец, оказывается, лето прогулял и, чтоб кони не пали, сено потянул. Облаял я его непотребно. А мужикам чем поможешь?

Юрша поинтересовался:

— Где это в наших краях княжич объявился?

— Верст шестьдесят отсюда, деревня Дубовка. Такое тихое место, к Сапожковской засеке приписана была, а теперь, вишь, княжич из Тулы крутится, какую-то крепостцу строит на реке Рясе.

Возникшее недоумение рассеял Неждан:

- В Поместном приказе говорили, что государь повелел веси на Диком Поле воеводам да дворянам раздавать, чтоб ставили они остроги малые, мужиков учили от татарских разъездов отбиваться, свое добро защищать. Да чтоб и лихих людей не миловали.

— Не знаешь, как тульского княжича звать? — спросил Юрша.

— Знакомец его Слепневым называл... А вот имя запамятовал.

— Не Федор ли?

— Верно, Федор Слепнев. И метят его будто в большие воеводы новой засеки.

— Выходит, братцы, этот княжич-воевода не только знакомец, но и друг мой. Правда, тогда он сотником был, теперь в гору пошел. А мы с ним рядом стояли, когда Тулу от татар обороняли, Казань брали.

В дальнейший разговор Юрша не вникал, он думал о Федоре, вспоминал свои встречи с ним...

А вообще-то следовало бы послушать Неждана: о Москве говорил:

— ... И тут я разведал: наш-то ватажный барин-боярин Данила, тот самый, что грозился с царем покончить, живет с женой у Яузских ворот. Дай, думаю, обрадую, наведаюсь. Палаты ничего, новые. Во дворе псы, дворня, все чин чином... Подождал, когда к вечерне он пошел. Впереди баба дородная, моложавая, потом узнал — жена его, шуба на ней... На нем тоже дорогая, и не одна, кажись. Я ж вроде как болезный старичок с бадиком, споткнулся, чуть не упал, за рукав его шубы уцепился. Данила шарахнулся в сторону, что твой жеребец молодой. Но я крепко уцепился, шепнуть успел: «Неждан, мол, я. Признаешь? От деда Сургуна привет тебе!» Ой, батюшки, что с ним подеялось! Белее снега стал, младенческая забила! Заверещал, будто хвост ему придавили. К нему бабка, холопы, барыня... А Данила все громче лопочет, от меня, как от нечистого, отмахивается. Вижу, делать мне тут нечего. Грешен, врезал бадиком по спине барину и стрекача дал. Вот так-то за наши приветы да за хлеб-соль... — Неждан, заметив, что Таисия опечалилась, обратился к ней:

— Ты, княгинюшка, не горюй. Не в себе он, братец твой двоюродный. Мыслю, нищие его попортили лет пять назад. Вроде как память ему отшибли. А насчет по спине врезать, это я для красного словца. Стоило, может, но не до того было, насилу ноги унес.

— Да я так, — вздохнула Таисия, — просто жалко человека. Нищих же винить нечего. Жизнь ему спортил... — А вот кто испортил жизнь, не сказала, язык не повернулся... Да и так всем ясно.

Историю Данила Патрикова Таисия хорошо помнила по рассказам Неждана и Сургуна. Еще до ее приезда Даниил проживал в Тихом Куте, а после лебедянского дела ушел в Москву. Это было в ту зиму, когда Юрша оказался в Алексиной пустыни. Неждан тогда без охоты взял Даниила с собой, а под Зарайском пристроил в артель нищей братии, назвал Безъязыким. Потом некоторое время не терял его из виду.

Даниил своих родичей разыскивать не стал. Замысел о нападении на царя не оставил. Он хорошо знал Москву и вскоре стал постоянно появляться среди нищих на паперти тех кремлевских соборов, куда чаще наведывался Иван.

И тут по весне вдруг Даниил исчез. Неждан принялся осторожно расспрашивать нищих, где он. Оказалось, что кто-то из братии заметил: Безъязыкий скрывал от посторонних глаз самострел. Устроили ему допрос. Нашелся грамотей, который пытался прочесть ответы Даниила. Разумеется, тот умолчал об истинном назначении арбалета. Может быть, поэтому ответы показались неубедительными, а может, грамотей неправильно прочел берестянки, только Безъязыкий вызвал подозрение, и его били смертным боем.

Неждан нашел Даниила полумертвым в грязном притоне — убежище разных уродцев. Безъязыкого оберегала старуха, отгоняла явных воров, поила и в то же время ждала его смерти, надеясь на законном основании завладеть его армяком, сумой и другим тряпьем.

Неждан сообщил об исчезнувшем сыне Патрикову, и Даниил был спасен. При этом Неждан постарался остаться в тени.

Потом слыхал — отец женил сына на перезревшей боярышне... А вот увидеться довелось несколько лет спустя, и все вон как наперекосяк вышло!...