Дмитрий Балашов - Дмитрий Донской. Битва за Святую Русь - трилогия

Огромное количество легенд и умолчаний об истинной подоплеке тех или иных событий русской истории связано у нас с устремлением "западников" доказать принципиальную неполноценность русских, их неспособность создать свою государственность, их принципиальную отсталость, культурную и техническую, от того же Запада, и т. д. Хотя пристальное исследование реалий нашей истории говорит зачастую о прямо противоположном. Можно ли говорить, скажем, о технической отсталости Руси XVI–XVII веков, ежели русская артиллерия того времени по дальнобойности превосходила западную? Как и крепостное строительство, как и многое другое… Можно ли говорить о нищете Московской Руси, ежели продуктов питания было в изобилии, а цены вдвое ниже западных? А сплошная грамотность того же Новагорода? А церковная живопись? А зодчество? Подобных контраргументов можно выдвинуть бесчисленное количество, вплоть до того, что и административная система Московской Руси намного превосходила созданную Петром I по западному образцу и породившую все прелести позднейшего бюрократизма, не изжитого и поныне. Вообще говоря, мерить свое прошлое по чужому образцу — это значит заранее признать свое несовершенство, согласно восклицанию одной дамочки XIX столетия: "В Париже даже извозчики говорят по-французски!" А все крестьянки во Франции носят корсеты… Но ведь так можно и любую культуру любого народа признать неполноценной, ежели она не соответствует избранному образцу! Скажем, с негритянской точки зрения, о какой же культуре той же Франции можно говорить, ежели там даже богачи не носят золотых колец в носу! Или: можно ли европейцев признать культурными людьми, поскольку они даже не умеют есть рис палочками! (Ежели взять за образец цивилизацию Китая.) Сомневаюсь, например, что резиновая жвачка, распространяемая американцами, есть такое уж бесспорное культурное завоевание человечества…

Впрочем, на все эти вопросы можно ответить и короче, и строже, сославшись на слова Христа (см. Евангелие от Иоанна), сказанные им фарисеям: "Отец Ваш дьявол, он отец лжи и в истине не стоит". Борьба с ложью (всякой! нет лжи во спасение!) есть первый и главный долг ученого, ежели он хочет не отступить от заветов, данных нам Горним Учителем. И… Пусть простят меня читатели за столь пространное отступление, кажущееся мне все-таки необходимым перед лицом той коллизии, что сложилась на Руси в исходе XIV столетия и начале XV, когда активизация "западничества" на Руси приобрела угрожающие формы и едва не закончилась потерею национальной независимости.

В западных польско-литовских хрониках есть известие, что в битве на Ворскле участвовал князь Боброк, победитель Мамая [12] См.: Шабульдо Ф. М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского. Киев, 1987. С. 146–147. , и что именно там нашел он свой конец.

Вопрос этот упирается в другой, более общий: помогал ли Василий Дмитрия Витовту?

В списках погибших имени Дмитрия Михалыча Боброка нет. Нет сведений о том ни в родовых преданиях Волынских, ни в Русской летописи. Вообще всякие сведения о Боброке после донской битвы отсутствуют, кроме того, что он подписал в 1389 году в числе первых духовную великого князя Дмитрия. Мы не знаем о его участии (или неучастии!) в многочисленных событиях и походах 1380—1390-х годов. Заболел ли он? Одряхлел ли, потеряв силы после гибели пятнадцатилетнего сына, убившегося, упав с коня? (Сына, который связывал Боброка с великокняжеским домом!) Возможно, тихо угас в своем имении, более не являясь ко двору… Хотя как-то невозможно представить великого воина немощным стариком, бессильно "дотягивающим" свой век, греясь у печки!

С другой стороны, в походе Витовта участвовали все Ольгердовичи, дравшиеся некогда на Куликовом поле, участвовали многочисленные русские удельные князья. Не забудем прозвище Боброка "Волынский" и княжеское достоинство его. Не мог ли Витовт возвратить (или обещать возвратить!) старому воину его родовое волынское поместье и тем привлечь в совокупную рать? Не соблазнил ли возможностью новой блистательной победы над татарами?

Но, во всяком случае, ясно одно: Ольгердовичи могли вступить в войско Витовта без разрешения князя Василия. Участие Боброка в сражении на Ворскле возможно было только по прямому разрешению, точнее, даже указанию, великого князя Василия и по соглашению его с Витовтом.

Да, русская рать, общенародное ополчение, собрать которое без решения Думы князь не мог, не выступила на помощь Витовту. Но отдельные князья, да и бояре со своими дружинами могли быть посланы Василием на помощь своему тестю. И тогда у Едигея был прямой повод совершить набег на Москву в 1408 году, помимо тех оснований, о которых он писал в своем письме князю Василию (неуважение к хану и невыплата ордынской дани).