Питер Дарман - Парфянин. Испытание смертью

– Я послал его к восточному берегу, чтобы он произвел там как можно больше шуму перед римскими позициями. Пусть они думают, что мы будем наступать именно там, а не здесь, к северу от Регия.

– Ты тут погибнешь, – сказал Акмон. – Это самоубийство – атаковать здесь!

Спартак посмотрел на небо, которое все было по-прежнему заполнено крутящимися мелкими крупинками снега.

– Может, и нет. Мы атакуем ночью, и, надеюсь, нам поможет погода.

– Погода? – Акмон мрачно засмеялся. – Насколько можно судить, она будет спокойная и ясная, и все окрестности окажутся залиты лунным светом.

– Когда начинаем штурм, Спартак? – спросил Каст.

– Через три дня. Это даст Пакору время вывести конницу на нужные позиции.

В тот вечер я ужинал со Спартаком и Клавдией, перед этим приняв ванну в губернаторском доме и убедившись, что Кунобар со своей лодкой по-прежнему стоит в порту. Да, он был там и радовался гостеприимству сомнительной таверны, которую реквизировал отряд фракийцев. Хотя войско заняло весь Регий, дисциплина по-прежнему поддерживалась безупречная – ни грабежей, ни бессмысленных разрушений не было. Надо отдать должное требовательности Спартака: несмотря на нынешние затруднения и опасности, в войске все так же сохранялась сплоченность и поддерживался порядок.

– Каждый воин по-прежнему помнит, что наилучший для него шанс остаться в живых – это оставаться в войске. Я виноват в том, что доверился тому пирату, но тогда у нас не было иного выбора. Теперь же, когда эта возможность исчезла, наша единственная надежда – это взять Рим.

Клавдия молчала, избегая смотреть мне в глаза. Неужели она уже поняла, что наше предприятие обречено на провал? Спартак перехватил мой взгляд, брошенный на нее.

– Клавдия считает, что я сошел с ума, если решил снова идти на север. А ты что думаешь, Пакор? Говори откровенно.

– Ты никогда нас не подводил, господин, – ответил я.

– Очень дипломатичный ответ, – заметила Клавдия, поднимая глаза и улыбаясь мне. – Но это не ответ.

Я покраснел.

– Мы никогда еще не терпели поражений, так почему теперь должно быть иначе?

– Действительно, почему?! – резко бросила она. – Если не говорить о том, что римские войска уже заполнили всю Италию и идут сюда. И в конечном итоге зажмут нас здесь и уничтожат.

– Так это ты теперь командуешь нашим войском, любовь моя? – раздраженно осведомился Спартак. – И что, по-твоему, я должен теперь делать?

– То, что тебе нужно было сделать давным-давно, когда мы были рядом с Альпами.

– Мы это уже обсуждали, – возразил он. Мне было крайне неудобно слушать их спор. – Не мог же я тогда покинуть войско, все хотели, чтобы я возглавлял их!

– Нет, – возразила она. – Это все твое тщеславие, то, что ты больше всего презираешь в римлянах, это оно поманило тебя перспективой новых славных побед, помахало ею у тебя перед носом, и ты, как избалованный ребенок, подкупленный новой игрушкой, от которой не мог отказаться, пошел у него на поводу! И теперь мы заперты, как свиньи в загоне!

Спартак вскочил на ноги и швырнул чашу в сторону.

– Хватит! Не смей со мной так говорить! Я знаю, что делаю!

Глаза у Клавдии горели, и хоть она и сохраняла ледяное спокойствие, но ее слова жалили Спартака как стрелы.

– Ну, это очень спорный вопрос. А пока что ясно, что ты лишен свободы действий и вынужден плясать под дудку римлян, как дрессированный медведь на ярмарке.

Спартак безнадежным жестом воздел руки вверх и сел обратно на свое место.

– Ну, так что? Еще раз спрашиваю, что бы ты желала, чтоб я сделал? У нас нет крыльев, мы не можем перелететь на Сицилию.

Клавдия встала и пересекла шатер, села рядом с ним и взяла его за руку.

– Я знаю, но твоя задача все равно та же самая: вывести войско из Италии. Чем дольше мы здесь остаемся, тем меньше у нас шансов снова увидеть свой дом. Забудь про Рим, потому что те, кто мечтает завоевать Рим, обречены на гибель.

– Но прежде всего нам нужно пробиться через эти римские укрепления, – сказал Спартак.

Клавдия посмотрела на меня и улыбнулась:

– Мне кажется, наше спасение сидит напротив нас, мой дорогой. Потому что боги точно послали нам Пакора именно с этой целью.

Спартак засмеялся и пошел подобрать свою чашу.

– Ты знаешь, Пакор, когда ты только у нас появился, Крикс сказал, что ты просто мальчишка с длинными волосами, от которого будет не больше пользы, чем от безногого в состязании по пинкам в задницу.

– Да он был настоящий поэт! – заметил я.