Элизабет Чедвик - Хозяйка Англии

– По крайней мере, там я смогу предаваться молитвам и буду приносить пользу, а не лежать здесь, как пустая оболочка. Вилл смирился с моим решением, но для него это тяжкий удар, он еще переживает. Я знаю, что поступаю правильно, но убедить его в этом мне пока не удалось. – Голос ее дрогнул. – Младшему сыну всего лишь год. Если бы только был другой выход…

– Возможно, есть другой выход. А вы пробовали…

– Лекари сделали все, что могли, – устало прервала ее Аделиза. – Теперь все в руках Господа, и поэтому я должна ехать.

– Когда вы уезжаете?

– Как только спишусь с аббатством. Вилл, я думаю, будет затягивать дело, но я найду способ его поторопить.

Матильда качала головой:

– Я и не представляла, что вы так больны. А я приехала, чтобы сообщить вам, что отплываю в Нормандию.

Пришла очередь Аделизы удивляться:

– Почему?

– Надо добыть деньги и набрать войско. Теперь, когда не стало Роберта, некому командовать армией, если только Жоффруа или Генрих не возьмут это на себя. Генрих уже почти взрослый и может принять бразды правления. В следующем месяце ему исполнится пятнадцать. Его отец был моложе, когда женился на мне и стал графом Анжуйским.

– И все же он слишком молод, чтобы управлять страной, – неуверенно заметила Аделиза.

– Согласна, но он умен не по годам, к тому же я, хоть и не могу вести военные действия, буду направлять его советами. Ради объединения страны многие встанут под его знамена и поддержат его в бою. – Она взглянула на Аделизу. – Так же как у вас, у меня нет выбора. Настало время Генриху заявить о своих правах. Я сердилась, когда он пересек пролив и наивно пытался захватить замки Стефана, но все же была горда за него. С тех пор прошел уже год, за это время сын вырос и возмужал. Он будет королем, я знаю это наверняка. Бароны, такие как ваш муж, отвергли меня, но его они не отвергнут. Дело еще не проиграно, – добавила Матильда и стиснула зубы: признать поражение после стольких лет кровопролитной войны было немыслимо.

– Конечно нет, – согласилась Аделиза. Помолчав немного, она предложила: – Мы можем отплыть из Арундела вместе. Знаю, что ваши вещи в Уорхеме, но что-то вы привезли с собой, а я буду рада путешествовать в вашем обществе. – Она закусила губу. – И потом, в таком случае Виллу придется отказаться от попытки удержать меня во что бы то ни стало и принять мое решение.

Матильда озадаченно смотрела на нее и задумчиво молчала.

– Я не могу медлить, – призналась она наконец. – Я покидаю Англию не потому, что бросаю ее на Стефана, но потому, что мне нужны средства для нового наступления, и отправляться необходимо прямо сейчас.

– Чем скорее, тем лучше. – У Аделизы задрожал подбородок, но она взяла себя в руки. – Поднялся попутный ветер. – (Матильда кивнула.) – В таком случае я пошлю гонца в Уорхем и помогу вам собрать вещи.

Корабль стоял на якоре у крепостного причала на реке Арун. Дул сильный, пронизывающий ветер, но небо было ясным, и капитан заверил путешественников, что судно пристанет к нормандскому берегу еще до наступления темноты.

Моряки заканчивали последние приготовления. Вилл стоял рядом с Аделизой, закутанной в плотный, подбитый мехом плащ, который должен был защитить ее от холодного ветра и морских брызг. На фоне темно-синей шерстяной накидки ее лицо выглядело белым, как лилия, а глаза казались огромными. Он старался удержаться от рыданий, убеждая себя, что она едет в Аффлигем ненадолго, только чтобы помолиться и восстановить силы, и скоро вернется, но это было все равно что накладывать повязку на рану, которая не перестает кровоточить.

Хорошо, что Матильда будет сопровождать Аделизу хотя бы часть пути. Вилл не испытывал симпатии к императрице, но эти две женщины привязаны друг к другу, и он не сомневался, что щепетильная и внимательная к мелочам Матильда позаботится об Аделизе. И слава богу, что императрица уезжает из страны и не будет больше попадаться ему на пути. Нет худа без добра. Даже в этот несчастнейший день в его жизни.

Он осторожно привлек Аделизу к себе. Жена казалась такой хрупкой, что Вилл боялся крепко обнимать ее. Безмерное горе овладело им. Она уплывает от него навсегда и безвозвратно. Он приложил руки к ее щекам и погладил их в последний раз. Ее кожа все еще была гладкой, несмотря на то что Аделизе уже исполнилось сорок пять лет. Невзгоды, которые она перенесла, снедали ее изнутри.

– Я кое-что приготовил для вас, – сказал он. – Хочу, чтобы эта вещь напоминала вам обо мне, когда вы будете молиться, и мы соединимся в Боге. – Взяв ее правую руку, он положил в нее четки из горного хрусталя с крестом, усыпанным рубинами, и закрыл ее ладонь. – В Библии говорится, что добродетельная жена ценнее, чем рубины, – проговорил он сиплым голосом. – Я буду любить и почитать вас всю жизнь, какой бы долгой она ни была.