Мария Воронова - Сестра милосердия

— Тогда что? Вы помните меня больным? Со своим гноем и всем остальным я вам опротивел?

— Нет, конечно, нет! Как вы могли подумать? Я об этом уже забыла.

— А я — нет.

— Константин Георгиевич, я очень рада нашей встрече.

— Странно. До этого момента вы делали все, чтобы она не состоялась. Скажите же мне, почему? В санатории я представлял это совсем иначе. Я думал, что вы будете первой, кого я увижу в Петрограде… Куда вы исчезли? А эта дикая выходка, когда вы не открыли мне дверь! Я чуть с ума не сошел, не знал, что думать! Если вы вышли замуж, почему нельзя было мне об этом сказать? Если не замуж — тоже! Видит бог, мне все можно сказать! Я понятливый. Пожалуй, я только запертых перед своим носом дверей не понимаю до конца.

Элеонора набрала в грудь воздуха, но Воинов осадил ее.

— Даже не пытайтесь! Вы были дома, я прекрасно слышал!

Он не мог повысить голос, но, видно, сильно разозлился, встал и заходил по маленькой комнате отдыха. Элеонора решилась:

— Я всего лишь не хотела вам навязываться.

— Что? — Константин Георгиевич резко остановился.

— Просто вы очень хороший человек, и… В общем, я хотела, чтобы вы поняли, что ничего не должны мне.

Воинов опустился перед ней на корточки и заглянул в глаза. Элеоноре стало немного не по себе от этого взгляда, растерянного и жесткого одновременно.

— Элеонора Сергеевна, я не знаю, что ответить. Я ехал к вам и надеялся, что между нами более-менее все ясно. Мы этого не говорили, но для меня само собой разумелось, что мы будем вместе. Я не делал предложения, потому что не знал, каков будет исход заболевания. Просто боялся остаться инвалидом, тогда приковывать вас к себе было бы непорядочно. Но теперь я здоров и хочу на вас жениться. Честно говоря, мне казалось, что вы это знаете.

У Элеоноры перехватило дух, будто она прыгнула с вышки в воду. Этого не может быть! Наверное, она задремала, и Константин Георгиевич ей просто снится…

Но мечты не должны сбываться! Когда сказка вторгается в жизнь, за это потом приходится платить слишком страшную цену.

В своих грезах Элеонора забывала не только о том, что ее окружает, но и о себе самой. Теперь Воинов невольно напомнил ей, кто она такая. Она падшая женщина и не имеет права выходить замуж. Константин Георгиевич заслуживает лучшей жены, чем она, забывшая о девичьей чести.

— Что же вы молчите? — мягко спросил он, взял ее вялую руку и прижал к своей щеке.

Она покачала головой. Только бы не разрыдаться…

— Я всегда думала, что мы просто хорошие товарищи, — сказала она внезапно севшим голосом.

Воинов потянулся к ней, Элеонора отпрянула. Положение спас местный телефон.

— Ампутация, — буркнул Крылов на том конце провода и бросил трубку.

— Все, Константин Георгиевич, идите! Мне надо работать. Да и нехорошо, когда начальник кафедры и простая медсестра шушукаются по углам.

— Надеюсь, с этого момента вы не простая сестра, а моя невеста.

Невеста… Это было такое чужое слово, из другой жизни, из мечты. Элеоноре стало так горько! Больше всего ей сейчас хотелось бы сказать — нет, крикнуть — «да!» и броситься на шею Константину Георгиевичу, но она не имеет на это права. Как говорится, рад бы в рай, да грехи не пускают.

— Константин Георгиевич, я не могу выйти за вас замуж, — сказала она твердо.

— Но…

— Я нахожусь на службе и не должна отвлекаться. Сами знаете, чего это может стоить больному. Поэтому прошу вас, избавьте меня от тягостного разговора и просто уйдите.

Ампутация словно прорвала плотину, операции посыпались одна за другой. Все они требовали сосредоточенности, но подспудно в ее душе поднялся такой вихрь переживаний, что понять что-то было решительно невозможно. Лишь одно Элеонора знала точно — она не годится на роль жены.

В операционной существовала негласная договоренность. Если сестра, сменившаяся с дежурства, работает день, то в этот день ее стараются не тревожить и разрешают спать в комнате отдыха. Это правило соблюдалось для всех сестер, кроме Элеоноры. По принципу — раз ты такая компетентная и хирурги души в тебе не чают, то иди трудись.

Но сегодня она была рада своей загруженности. Ты все уже пережила, говорила себе Элеонора, намывая руки, все обдумала и расставила все точки над «i». Совсем не нужно заново терять Константина Георгиевича. Он сделал тебе, как говорится, лучший комплимент, будь довольна. И не требуй от судьбы больше того, что ты заслужила.

Воинов ждал ее, по-мальчишески устроившись на широком низком подоконнике.