Гасьен Куртиль де Сандра - Мемуары графа де Рошфора

А в это время его брат поручил то же самое нескольким солдатам, которым он за это хорошо заплатил. Но все эти коварные замыслы потерпели неудачу. Слуга все плохо подготовил, подозрение пало на ревнивого маркиза, и это покончило с его карьерой в окружении короля. Его брат тоже теперь не мог спокойно встречаться с его женой, и она стала менять любовников одного за другим. Один из них был совсем юнец, и теперь маркиз решил, что именно этот любовник является главной причиной всех его несчастий. Он решил отомстить и, воспользовавшись отсутствием молодого человека, приехал к своей жене, сделал вид, что простил ее, стал обращаться с ней, как с самой любимой женщиной, она поверила ему и сама стала просить побыстрее уехать куда-нибудь вместе. Они тут же отправились в Лион, потом в Прованс, где он задумал продать ее одному пирату, который пообещал за нее неплохие деньги. Однако месть не удалась, и его жене удалось чудом спастись, а он лишь приобрел репутацию страшного злодея и вероломного человека. Юному любовнику его жены только этого и надо было. Он заплатил денег одному человеку, подал заявление в суд, и тот человек лжесвидетельствовал перед судьями.

Хотя я уже узнал большую часть истории маркиза, я не хотел его прерывать. И он открыл мне еще несколько обстоятельств, о которых я не знал, например то, что тюрьма, в которой мы находимся, — страшное место. Из всего этого я заключил, что мое положение еще не самое ужасное, так как я не женат, и я тогда поклялся сам себе, что ни одна из женщин никогда ничего подобного со мной не сделает.

Я провел три года в замке Пьер-Ансиф, не получая никаких известий ни от друзей, ни от врагов, будучи уверенным, что я обречен на такое существование на всю оставшуюся жизнь. Я был в отчаянии, и чем больше я думал о своей судьбе, тем больше я понимал, до какой степени я несчастен. Иногда я вспоминал о господине кардинале де Ришельё, вздыхая в его память так, как я никогда не вздыхал ни об одной женщине.

Я провел так много времени в такой невыносимой печали, что ее просто невозможно описать, и вдруг господин архиепископ Лионский, брат маршала де Виллеруа, к которому приходила вся корреспонденция из Парижа, так как он был королевским наместником в Провансе, сообщил мне, что я свободен. При этом он мне сказал, что король не позволяет мне покидать город, в котором находилась моя тюрьма. Я поблагодарил его, как будто эта милость шла от него лично, и он воспринял это как само собой разумеющееся. Меня покормили за счет короля, и я стал жить в Пьер-Ансифе на небольшие остатки моей ренты, которые у меня остались после суда с мачехой. Я вынужден был жить очень экономно, так как у меня все-таки отобрали двести пистолей за судебные издержки.

Однажды господин архиепископ пригласил меня на охоту в свое имение в Вими, которое он называл Нёвиллем. Я знал, что мне было запрещено выезжать за пределы города, и эта моя поездка вообще стоила мне всего, что я имел. Не стоит думать, что я так отзываюсь о человеке только потому, что раздосадован своими потерями. В самом деле этот архиепископ был окружен гвардейцами, а не священнослужителями, и охотился он на одного оленя с сотней собак, и вел образ жизни, не соответствующий его сану, и в Лионе его считали скорее тираном, чем архиепископом. Я своими глазами видел то, во что трудно поверить, тем более в наше время, но от этого это не становится неправдой. Время от времени, например, он посылал за членами Магистратуры под предлогом каких-то приказов, которые он получил из Парижа, а потом говорил им, что его брат-маршал потерял деньги, и это означало, что ему завтра же должны были доставить точно такую же сумму, и никто не осмеливался его ослушаться. Мне его приглашение тоже стоило примерно четверти моей ренты. Обескровив город своими поборами, которые почти никогда не были меньше двух-трех тысяч пистолей, он вынужден был обратиться в Королевский совет, и его указом все местные ренты были сокращены на три четверти.

Так я потерял все свои деньги, и примерно через десять дней после этого он послал за мной и сообщил, что теперь мне позволено ехать, куда я захочу. Мне от этого разрешения не было никакого прока, так как средств у меня не было, и я продолжил жить в своем постоялом дворе. Туда каждый день приезжали новые люди, так как он находился на перекрестке дорог, ведущих из разных провинций, и я там выглядел просто как человек, у которого немного средств, но мне это было не отвратительно. Пока я жил там, господин де Сен-Сильвестр, офицер с хорошей репутацией в наших войсках, тоже поселился там. Я не был с ним знаком, но мы быстро познакомились. Он прибыл из Франш-Конте, где его полк стоял гарнизоном, встретив в пути одного дворянина из тех мест, которого звали Сервьер, этот дворянин пригласил его пообедать, а Сен-Сильвестр спросил, не будет ли он возражать, если я составлю им компанию. Он согласился и предложил нам сыграть две-три партии в триктрак [82] Триктрак — старинная французская игра восточного происхождения (из Персии), разновидность игры в нарды. На квадратной доске, разделенной пополам перегородкой, изображены 24 треугольные клетки поочередно двух разных цветов. Каждому из двух игроков дается 15 белых или черных шашек и пара игральных костей. Выбрасывая поочередно кости, играющие передвигают по одной или по две шашки, начиная от первой клетки слева, в клетку, отстоящую от первой, через столько клеток, сколько очков выпало на костях. Кто первый занял двенадцать клеток, выигрывает одну фишку, обозначаемую посредством одного из 12 отверстий, находящихся на краю доски, а 12 фишек составляют одну партию. , после вкусной еды.