Анна Пылаева - Водораздел

— Да, да, конечно, — ответил генерал, — я поговорил с ним… вопрос поставил. Короче, у них там шухер с этой бумагой из полпредства страшный. Мордашев меня разобраться просил. Вот завтра еду в Самару, потом в Москву. Короче, он теперь раком станет, все для меня сделает, лишь бы я информацию достал, откуда ветер дует. Вот так. Так что ничего, мужики, все будет в ажуре. Все нормально. Никуда они от нас не денутся.

— Ну а ребята, которых РУБОП принял, не раскололись? — спросил Фейдельман.

— Нет, там все нормально, — успокоительным тоном произнес генерал, — судя по всему, никакой конкретной информации у них нет.

В этот момент в кабинет вошли официанты и привезли на тележке жаренную баранью ногу, которую тут же стали делить на части. Порезав ее на кусочки и поставив большое блюдо на стол, они ушли. Генерал жадно вцепился в кусок и начал его грызть. Потом поднял бокал с коньяком и сказал:

— Ну, за нас мужики. За наше, так сказать, плодотворное сотрудничество.

Фейдельман усмехнулся в ответ:

— Когда вместе собираются русский, еврей и чечен, то получается хорошо покушать, и в этом наверное смысл жизни.

— Ага, — согласился генерал, поедая баранину и прикасаясь к бокалу, но не успел взяться, потому что со своего места вдруг вскочил Имаев и не говоря ни слова положил генерала лицом в блюдо с бараниной. Потом он достал из кармана нож, не столовый, а настоящий, приставил его острием к лицу начальника краевого УФСБ и угрожающе произнес:

— Слушай, генерал, я тебя сейчас самого как барана зарежу. Хули ты хуйню тут нам всякую втираешь, а?! Ты забыл, гнида, что за базар отвечать надо?! Ты бабки взял, а?! А зачем тогда хуйню нам впариваешь?!

— Отпусти его, Руслан, с лицом в тарелке говорить неудобно, — подал голос Фейдельман.

Имаев отпустил генерала, и тот сразу поднялся. Лицо было в бараньем сале, которое стекало с него на великолепный костюм, на стол и на пол, и вид у генерала был довольно жалкий

— Да, обнаглела у нас госбезопасность, — сказал Фейдельман, затягивая очередную сигару холеной белой рукой, — к тебе ж, Анатолий Иванович, по–человечески обращаются. А ты почему нормально по делу поговорить не хочешь?

— Да вы чего, мужики? — чуть не плача произнес Гладышев, — да не знаю я ничего. Мне Мордашев ведь ничего не скажет, а что там в РУБОПе я не знаю. Мне он так и сказал вчера: если информацию нароешь, то получишь этих ребят в свои руки. А больше не знаю ничего.

— Похоже, не врет, — вдумчиво сказал Фейдельман, — только вот скажи нам, Александр Иванович, за что же мы тогда тебе деньги заплатили?

— Так я ж тогда все сделал…, — произнес генерал, — Ну кто знал, что войска в Чечню войдут?

— Должен был знать, — ответил Фейдельман, — ты за это нехилый лавандос получаешь, чтобы всю информацию на кончиках пальцев держать. А нет — какой из тебя начальник УФСБ?

— В общем так, — сказал Имаев, — вот держи, — и передал Гладышеву два листка.

— Что это? — спросил генерал, вытерая с лица бараний жир салфетками.

— Это маршрут, которым твоего внука возят в школу. А тут — список фрагментов, которыми ты обратно будешь его получать. Усек? Сутки тебе даю. А теперь пошел вон.

— Ну, сутки тут будет мало. И так долго ждали, и еще можем подождать. Неделя в самый раз будет. Ступай, Анатолий Иванович, — напутствовал его Фейдельман, — и помни, что мы ждем тебя с хорошими новостями. Мордашеву ты удружи, сделай то, о чем он тебя просил. И смотри сам тоже маху не давай. Увидимся ровно через неделю

Генерал поднялся, кое–как вытерая жир с лица напоследок и пошел к выходу.

— С вами все в порядке? — спросил его водитель, когда тот садился в машину. В ответ Гладышев махнул рукой.

— Все нормально, — чуть слышно ответил он, — Давай, вези на работу.

— Это ты зря так, — сказал Фейельман Имаеву, едва генерал покинул вип–ложу ресторана «Волжский утес», — с ними так нельзя, обидчивые они люди.

— Пошел он на хуй, — ответил чеченец, — бабки взял, а теперь фуфло гонит… Решить бы вопрос по нему…

— Погоди, он нам еще пригодится. Если ничего не сможет, тогда успеем еще…

Опасения Фейдельмана и Имаева объяснялись довольно просто. Год назад была похищена восьмилетняя дочь предпринимателя Льва Гольцмана, совладельца строительной компании, подконтрольной Фейдельману. Девочку увезли в Чечню, как и десятки заложников по всей стране в период между двумя чеченскими войнами, и через месяц прислали ее пальчик. Еще через три месяца случилось настоящее чудо. Федеральные силы вошли на территорию Чечни, и вскоре после Нового года бойцы спецназа ГРУ случайно обнаружили похищенную девочку в зиндане в одном из аулов Урус — Мартановского района. Девочка была возвращена отцу, и после этого несколько месяцев провела в психиатрической клинике, а потом была отправлена отцом за границу.