Анн Бренон: Сыны Несчастья

Пейре Маури обернулся к югу. Не отпуская руки своего маленького брата Арнота, он скользил взглядом по высоким белым скалам Сьерра де Кади. Солнце стояло еще высоко, и пастух жмурился.

Гийом Маурс проворчал, что не хочет больше знать этого Бертомью Компаньо. Скупая, неотесанная деревенщина, всегда что–то урывает за спиной у пастухов, словно пытается стричь шерсть не с овец, а с них. Если Пейре Маури хочет это место, то он с радостью его уступит. Сам же он собирается на ближайшего святого Михаила наняться к Пейре Кастеллю. Слова были сказаны, на том порешили и ударили по рукам.

— И правда, — добавил он, — хорошо, что я оказался сегодня в Пючсерда. Отару Бертомью Компаньо я как раз оставил в овчарне. Только загнал их в загородку, закрыл засов, да и все дела. Трех дней, которые у меня есть, достаточно, чтобы пойти к своим товарищам и овцам Пейре Кастелля. Я еще не знаю, где мы устроимся на зиму, в Прадес или во Фликсе…

— Пастбища Фликса… — вздохнул Пейре, — это в епархии Таррагоны. Как по мне, они самые лучшие…

Пейре открыл их для себя несколько лет назад. Пастбища Фликса, равнина Эбре, глубокая долина до самой Тортозы. Тогда, зимой 1306 года, он поспешно ушел вначале из Арка, что в Разес, а потом из Монтайю. Когда объявилось Несчастье. Когда инквизитор стал наносить удары. Он, молодой пастух, нанялся тогда к Бертомью Буррелю, из Акса. И с тех самых пор он так и бродил между летними пастбищами гор и зимними пастбищами равнин, нанимаясь от хозяина к хозяину и всегда пытаясь держаться подальше от земли Несчастья.

Растроганный воспоминаниями, Пейре Маури обнял худенькие плечи младшего брата Арнота и пошел, следуя за тяжелым шагом Гийома Маурса, в центр города Пючсерда. Этим сентябрьским вечером улицы были практически пусты. Слышался запах дыма из очагов. Двое молодых людей и ребенок остановились перед церковью Богоматери, чтобы посмотреть на каменщиков, работавших над расширением и укреплением портала. Арнот тихо сказал, что он очень хотел бы стать резчиком по камню.

— Считай за счастье, малыш, что брат может обучить тебя ремеслу пастуха, — воскликнул Пейре. — Сейчас оно, по крайней мере, может спасти тебя от нищеты!

Арнот пожал плечами. Ему было девять лет. Из всей семьи у него осталось только двое старших братьев в Сердани и не особо радушный дядя в Керигуте. Его отец и мать, другие братья, были в Каркассоне, в тюрьме Инквизиции, которую называют Мур. Как и большая часть жителей Монтайю. Хотя он, малыш Арнот, на самом деле не имел выбора, у него все же был шанс. Они с братом Жоаном, которому вот–вот должно было исполниться двенадцать лет, зависели от старшего брата Пейре. Он заботился о них, работал для того, чтобы они могли жить, и нанимался вместе с ним, Арнотом, на работу в Сердани. Он, Пейре Маури, хороший пастух, пытался быть начеку и держать руку на пульсе. И иногда, когда он смотрел на младшего брата, в его взгляде сквозила настоящая нежность, на которую только способен мужчина.

— С ним на самом деле так уж невозможно сработаться, с этим Бертомью Компаньо? — спросил Пейре Маури Гийома Маурса. — Ты знаешь, я ведь не очень люблю, когда за мной ходят по пятам…

Арнот смотрел на них. Красивые они, эти пастухи. Широкоплечий Пейре с опаленным солнцем лицом, выгоревшими волосами и бородой, почти бесцветными глазами, которые, однако, имеют силу заглядывать прямо в душу. А вот Гийом Маурс, еще более обожженный горным солнцем, нетерпеливый, черноволосый и совсем смуглый. Его лицо было подобно лезвию ножа, что еще более обострялось резкой улыбкой. Совсем как настоящий каталонский бандит, подумал Арнот. Бандольер. Мальчик улыбнулся.

— А мне так хотелось бы стать каменщиком…

Пейре довольно ощутимо хлопнул его по плечу, так что тот еле удержался на ногах. Он сказал, что каменщики уже заканчивают работу. Что они укладывают свои инструменты в маленькие, обтянутые кожей сундучки, о которых Арнот может только мечтать. Они обменивались словами, которых мальчик не понимал. Пейре сказал, что среди них есть кое–какие его знакомые и помахал им рукой, а потом отвел своего маленького брата и Гийома Маурса за церковь. Теперь они оказались возле кладбища Богоматери, окруженного высокой оградой. Там, за оградой, в глубине, угадывался вход в больницу. Запах вечерних дымов стал совсем тяжелым.

Внезапно Пейре Маури резко обернулся к Гийому Маурсу.

— Бернат Белибаст пришел сюда, чтобы умереть…

— Я не очень хорошо его знал, — сказал Гийом Маурс. — Я видел его всего–то раз или два, когда он приходил с тобой в Монтайю, давным–давно. Когда еще поговаривали о его женитьбе на твоей сестре Гильельме. Когда ты был пастухом в Арке. Я был в то время почти ребенком…