Лейла Элораби Салем - Лугальзагесси, царь Шумера

– Великий царь, помоги рабу твоему, ибо некому помочь мне в этом мире!

– Назови твое имя.

– Имя мое Асту, о царь.

– Зачем же ты пришел ко мне, Асту.

– Помоги, прошу тебя! Я был раньше богатым купцом, у меня было все, что хотелось желать: лавка, приносящая немалый доход, дом, прислуга, немного земли, скот. Но всего этого меня лишили. Я остался без денег, без лавки, без дома. А у меня жена и пятеро детей. Чем мне их кормить? Помоги!

– Как случилось, что ты разом потерял все богатство?

– Это не моя вина, просто я честный человек, не люблю давать взятки. А один богатый чиновник, имя которого Ибат.

– Ибат?! – восклинкул Лугальзагесси и в порыве гнева вскочил с трона, забыв о своем сане. – Сурру-Или, готовь колесницу, я направляюсь к Ибату!

Друг детства, а теперь командир армии, Сурру-Или побежал исполнять приказ, и через минуту царь уже мчался на своей колеснице, заправленной великолепными конями, к поместью чиновника и взяточника Ибат. Несчастный Асту, приобретя силу, бежал следом за царем, про себя читая молитвы Энлилю.

Лугальзагесси остановил колесницу возле высокого глинобитного забора и постучал в дверь. Ворота открыл слуга, который при виде царя упал на землю в раболепном поклоне. Лугальзагесси прошел мимо него, даже не удостоив того взглядом, и направился по тропинке, уложенной камнями, к большому дому с резными колоннами, рядом с которым был разбит живописный сад с фруктовыми деревьями, посреди которого был вырыт бассейн, в котором резвились маленькие дети.

Ибат сидел в своем кабинете, забитом бумагами, и читал доклад о новых поступлениях зерна, как вдруг к нему ворвался один из рабов и взволнованным голосом промолвил:

– Господин, сам царь явился к тебе!

Ибат, не смотря на тучность, резко вскочил и быстро побежал к выходу на своих коротких толстых ногах, боясь пропустить прихода повелителя. Тот, к радости чиновника, только ступал на крыльцо, внимательно оглядываясь по сторонам и замечая каждую мелочь. Ибат бросился к его ногам и поцеловал землю между своих рук.

– Мой повелитель, – проговорил он запинающимся голосом, – как я рад видеть тебя в добром здравии! Я счастлив, что ты удостоился посетить мой скромный дом. Проходи. Я прикажу слугам принести лучшего вина.

– Не стоит беспокоиться, достопочтенный Ибат, – ответил равнодушным голосом Лугальзагесси, – я не голоден и пить не хочу. Просто решил навестить тебя. Твой дом поистине прекрасен. Почти ничем не уступает дому моего отца Укуша, а ведь он второй человек после царя.

– Что ты, мой повелитель, – пытался изворотиться проворный взяточник, – мой скромный дом не стоит и одной крупицы славного Укуша.

– Вот именно, – царь повернулся к Ибату и грозно посмотрел на него в упор, – с каких пор видано такое, что чиновник средней величины строит себе виллы стоимостью виллы верховного жреца? Откуда у тебя такие деньги, чтобы содержать такое поместье и гарем прекрасных женщин? А?

– Я… я… все объясню, я много работал и… – Ибат совсем потерял дар речи. Его язык стал заплетаться, а все мысли разом улетучились из головы, полной хитростей и коварства. Ноги чиновника подкосились и, не выдержав больше, несчастный упал на каменный пол и стал умолять пощадить его.

– Встань на ноги, сын ослицы! – закричал Лугальзагесси, выходя из себя. – Быстро говори, откуда взял столько денег?!

Ибат только хотел было что-то сказать, как к ним подбежал Сурру-Или и воскликнул:

– Великий царь, посмотри, что мы нашли у этого толстопуза, – и молодой человек вместе с солдатами направился в амбары, где хранилось зерно. Амбар был доверху наполнен злаками, которые собирали крестьяне с полей. Ибат весь побледнел. От страха он сжался, готовый к любому удару. Лугальзагесси схватил его за тунику и протянул к себе:

– Откуда у тебя это?

– Я все объясню, только помилуй! – взмолился несчастный, явно ожидая, что рука царя, держащая заостренный меч, опустится на его голову.

– Я знаю, – проговорил Асту, стоящий позади них, – Ибат обманывал не только купцов, но и дворцовых писцов, что вели счет зерна. Многое из того, что причислялось царскому дому, этот негодяй присваивал себе, а потом продавал втридорога!

– Это правда? – прокричал царь и толкнул Ибата так, что тот упал на земь. – Это правда, что он сказал? Да или нет?

– Господин, я все объясню, только…

– Отвечай, да или нет?

– Да.

Сурру-Или поднял Ибата и связал ему руки. Тот покорно опустил голову и пошел вслед за конвоем, который вывел его на оживленную улицу. Оставшись один, Лугальзагесси повернулся к Асту и сказал: