Владимир Казаков - Вспомни, Облако!. Книга четвёртая. Рассказы об отважных пилотах всех времён и о тех, кого не отпустило небо

И что особенно важно: будучи ведущим групп, от звена до 25 самолетов, в 127 полетах он в жестоком противостоянии врага потерял только три экипажа. Летал в самых сложных условиях и не имел ни одного случая потери ориентировки или возврата, означавшего невыполнение боевого задания.

– Я и сейчас, через сорок лет, вижу его таким, каким он был в те суровые годы, – вспоминал однополчанин Стрельченко Владимир Николаевич Лазарев. – Вот к нам слегка раскачивающейся флотской походкой, большими шагами подходит коренастый военный. Бросались в глаза его крупные, но правильные черты лица, внимательный взгляд, стрижка «под бокс», зачесанные назад волосы, широкий лоб. Подтянутый, аккуратный. На груди поблескивают ордена. Мы доложили по форме о прибытии. На этом официальная часть была закончена. Он разговаривал с нами, совсем «зелеными», просто, как с товарищами, как с коллегами. « Ну что ж, будем воевать вместе. Располагайтесь, знакомьтесь…»

Забота Стрельченко ощущалась на каждом шагу: в общежитии, на отдыхе и в строю. Как-то в одну из пауз между полетами он подозвал меня и, как бы, между прочим, сказал, что на свалку оттащили негодный самолет, и рекомендовал снять с него бронеспинку, положить ее на пол штурманской кабины нашего Су-2. «Защитит от осколков», – сказал, и ушел. Мы со штурманом сделали это. И броня в следующем же полете спасла моего штурмана от ранения, осколки легко пробили деревянный фюзеляж и уперлись в сталь.

С Владимиром Игнатьевичем можно было спеть хорошую песню. Больше всего ему нравились песни из кинофильма «Истребители», «В лесу прифронтовом», «Песня о Днепре» и «Вечерний звон».

Хороший, нужный всем был человек. Мы дошли с ним до Берлина и не раз слышали в воздухе его голос: «Делай как я!» Но он не только являлся боевым лидером, он был создателем крепких воинских подразделений, растил настоящих бойцов-патриотов.

После войны

Слово штурмана-испытателя Бориса Чувикова

Забайкалье. Короткое жаркое лето, грозы, ливневые дожди, половодье в июле на реках, а продолжительной зимой пятидесятиградусные морозы, сильные ветры из-за сопок, поземка песчаная и снежная. На аэродроме работающие двигатели создают густую морозную дымку, иногда переходящую в устойчивый туман. Холодно земле, деревьям, металлу. Не жарко и нам, летающим на реактивных бомбардировщиках Ил-28.

Реактивный бомбардировщик Ил-28

Заместителем командира бомбардировочного авиаполка был Герой Советского Союза Владимир Игнатьевич Стрельченко. Летный состав уважал его за боевые заслуги, летное мастерство. Он знал людей, отлично понимал, чувствовал, когда надо сурово требовать исполнения воинских обязанностей, а когда можно пошутить, рассказать байку, анекдот. Холодно, ветер, долгое ожидание вылета, и вдруг в группе летного состава оживление, взрыв хохота и веселье. Догадываемся: туда пришел Владимир Игнатьевич и веселой шуткой укорачивает время перед ответственным и трудным полетом.

Наверное, это осталось у командира с войны, когда его эскадрилья из-за плохой погоды или по другой причине томилась в ожидании полета на боевое задание и в головы лётчиков лезли разные мысли, воспоминания, нередко грустные, и веселый, общительный, импульсивный командир Владимир Игнатьевич Стрельченко шуткой поднимал дух бойцов.

Мне пришлось выполнять учебно-боевые полеты в составе его экипажа, и меня всегда восхищала отличная техника пилотирования Стрельченко, точное и очень плавное выдерживание всех параметров полета, так необходимое для того, чтобы сброшенные бомбы поразили цель. Штурману при таком пилотировании, при таком командире забота одна: поймать цель в окуляре и сбросить бомбовый груз.

Голос Владимира Игнатьевича в полете становился душевным, ободряющим, и вроде не команды, а просьбы звучали, но выполнить их хотелось как можно лучше.

Понимал ли сам Владимир Игнатьевич, как он нужен всем нам как лётчик, командир и товарищ?

Подполковнику Стрельченко на службе в нашем авиационном полку не везло только в одном: у него не было настоящего полкового командира. Один не пожелал ехать в суровое Забайкалье, но числился командиром. Другой приехал и продолжительное время болел. А третий оказался плохо подготовленным для вождения летных групп. Поэтому Стрельченко пришлось фактически долгое время быть в двух лицах – командиром и заместителем по летным делам.