Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том второй

Рядом висел плакат Организации Тодта. Крепкий юноша в шахтерском комбинезоне указывал на восток, в сторону терриконов и фабричных труб: «Бельгийский рабочий! Предприятия Германии ждут!». Афиш о записи в добровольческую дивизию валлонского СС в кафе не держали, но над стойкой с пирожными свешивался нацистский флажок.

Хорошо одетый мужчина, лет тридцати, при шляпе и пальто, принял у хозяина поднос с двумя чашками кофе и бриошью. На лацкане костюма блестел значок фашистской партии Валлонии, рексистов, корона с крестом и буквой «R». Под мышкой он зажимал коллаборационистскую газету, Le Pays Réel. Пальто посетитель расстегнул, но шляпы снимать не стал.

Хозяин кафе посмотрел ему вслед. Мужчина носил пенсне в железной оправе, нос у него был длинный, глаза, зоркие, внимательные. Хозяин задумался:

– Пока Гитлер не начал воевать с Америкой, у нас тамошние фильмы крутили. Прошлой осенью успели показать «Мальтийского сокола». Правильно, он похож на Хамфри Богарта… – владелец кафе пожалел, что Германия и США стали противниками. Немцы снимали одни пропагандистские фильмы, вроде «Дядюшки Крюгера», а правительство Виши жалело денег на кинематограф. Большинство продюсеров перебралось из Франции в Америку. В стране выпускалась едва ли пара фильмов в год. Вспомнив довоенного «Человека-зверя» с мадемуазель Аржан, в чулках и корсете, хозяин даже вытер пот со лба салфеткой:

– Она, наверное, тоже давно в Голливуде. Впрочем, американских фильмов нам долго не увидеть… – патрон походил на частного сыщика Сэма Спейда, в фильме. Он и курил так же, зажимая сигарету в углу рта:

– Должно быть, какой-то служащий у немцев… – значок со свастикой блестел на утреннем солнце, – хотя у меня подозрительных разговоров не ведут… – нацистский флажок хозяин прибил прошлой осенью, после взрыва в здании льежского гестапо, когда эсэсовцы прочесывали город.

Хамфри Богарт, закинув ногу на ногу, покачивая носком начищенного ботинка, обсуждал что-то с приятелем. Газета лежала на столе, рядом с блокнотами и тарелкой с бриошью:

– И шляпу он не снимает, – усмехнулся хозяин, – точно Сэм Спейд… – зазвенела касса, он забыл о посетителе.

Внутри газеты хранился неприметный лист бумаги с искусно вычерченной схемой. Гольдберг отпил кофе:

– Смотри… – он взялся за карандаш, – мне сообщили о времени отправления следующего транспорта. Он идет через Аахен в Кельн, и дальше… – Эмиль поморщился, – однако нам надо перехватить поезд, не дожидаясь немецкой границы. Здесь… – Монах поставил точку на карте:

– Тамошние ребята заранее подтянутся к мосту и устроят взрыв. Состав замедлит движение, немцы забеспокоятся… – Монах задумался:

– В охране подобных поездов не больше сорока человек, а нас ожидается двести. Сотня моя, из Арденн… – вообще Гольдберг воевал в группе С, пятого сектора, пятой зоны, но Эмилю было откровенно лень все это произносить. Перехватив укоризненный взгляд собеседника, Гольдберг бодро добавил:

– И сотня из четвертой зоны, из Брабанта… – Виктор Мартен, соученик Гольдберга по университету Лувена, закатил глаза:

– Эмиль, мы договаривались на совещании… – в целях безопасности бельгийское Сопротивление разделили на зоны и секторы.

Работы было много. Кроме диверсий и саботажа, партизаны устраивали побеги военнопленным и евреям. Людей переправляли на юг, переводя через швейцарскую границу или территорию вишистской Франции. Немцы пока оккупировали только север страны. Путь через Лион и Марсель в нейтральную Испанию оставался свободным.

Они наладили и дорогу на запад, через Лизье, и Ренн. В Ренне отряды Сопротивления поддерживали связь с Британией. Из порта Сен-Брие, на северном побережье, рыбаки ходили в Дартмут. Гольдберг собирался отправить этим путем Элизу и детей. Эмиль напомнил себе:

– Как можно скорее. Она, конечно, хочет остаться, но нельзя рисковать… – он поймал себя на улыбке.

Начиная с осени, Эмиль почти всегда улыбался. Ребята в отряде смотрели на него недоуменно. Они привыкли, что Монах, в общем, довольно хмурый человек и шутит редко. Никто ничего не спрашивал. Отлучки в Льеж считались деловыми поездками. Монаха люди уважали, воевал он с такими же молчаливыми, немногословными местными уроженцами. Поездки действительно были деловыми. Монах встречался с руководством Сопротивления и передавал материалы для радиста.

Виктор принес еще кофе:

– Значит, некий футляр ты забираешь? – Эмиль кивнул: