Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том четвертый

– Художник записал ключ, – задумчиво сказал муж, – скорее всего, по ее настоянию. Но если имелся ключ, значит, существовал и шифр. Жаль, что мы никогда не узнаем, кто она такая… – Генрих поцеловал Марту в бронзовый висок:

– Она и тебя напоминает, любовь моя… – заметки доктора Кроу им расшифровать не удалось:

– Я тоже доктор математики, – почти весело сказал Генрих, – но я здесь… – муж указал на рабочий стол, – а доктор Кроу далеко впереди… – палец поднялся вверх, – с Эйнштейном и Ферми. После войны она получит Нобелевскую премию… – тем не менее, они поняли, что изображено на втором рисунке. Марта погрызла карандаш:

– Антарктида, сомнений нет. Подожди, Отто рассказывал об экспедиции в Антарктиду, и в журнале Лиги Немецких Женщин… – Марта покривилась, – писали о путешествии… – Генрих принес атлас.

Экспедиция капитана Ричера отправилась на юг до войны. Участники сделали подробные фотографии земель на атлантическом побережье ледяного континента. Марта нахмурилась:

– Дайка мне энциклопедию… – она смотрела на очертания Антарктиды. Жена зашелестела страницами:

– Амундсен шел через те места к Южному полюсу. Потом его дорогой отправился сэр Николас Кроу… – Марта откашлялась:

– Слушай. Вернувшись из гималайской экспедиции, занявшей четыре года, сэр Николас начал готовить антарктический поход. Он отплыл из Плимута, на борту «Ворона», весной девятнадцатого года, с женой, леди Джоанной, и опытным экипажем, его товарищами по арктическим странствиям. Последняя весточка с борта корабля поступила с острова Южная Георгия, из гавани Грютвикен… – Марта, со значением, добавила:

– По преданию, остров открыл предок Ворона, знаменитый пират, в шестнадцатом веке. Тоже Ворон, друг Фрэнсиса Дрейка. Сэр Стивен Кроу… – Марта подумала:

– Кроу мне тоже родственники. Ладно, все после войны, – она, бодро, закончила:

– В общем, капитан Кук появился на острове Южная Георгия не первым. Ворон, кстати, мог, оттуда, в Антарктику отправиться… – Генрих не согласился:

– В семнадцатом веке не существовало кораблей, способных преодолеть льды… – Марта пожала плечами:

– Но кто-то отправился, потому, что рисунок… – она уперла ухоженный палец в бумагу, – повторяет очертания Новой Швабии, как в журналах называют места, где высадились люди Ричера.

Марта склонила голову набок:

– Все ясно. Место швартовки корабля, путь на юг континента. Дорогой Амундсена, только Амундсен пошел дальше… – Генрих склонился над ее плечом:

– Неизвестный автор свернул на восток, и оказался в оазисе. Может быть, и капитан Ричер его навещал.

– Поэтому они гонят деньги в Аргентину и Парагвай, – заявила Марта, – они готовят себе последний плацдарм, Генрих. Судя по карте, оазис свободен от льда, в нем есть пресноводные озера, источник термальных вод… – Аттила пошевелился. Отложив блокнот, Марта захрустела овсяным печеньем, на фарфоровой тарелке. Янтарные глаза овчарки укоризненно взглянули на нее. Аттила помахал хвостом:

– Валяешься на диванах и ешь печенье… – смешливо пробормотала Марта, – что с тобой делать… – Генрих пошел в ванную, она прибрала постель, и быстро оделась. Старший деверь, позвонив, предупредил, что пригласил к обеду коллегу:

– Очередной нацист… – зевнула Марта, – придется терпеть его за столом… – она потрепала собаку по голове. Овчарка лизнула ей руку, теплым языком:

– Аттила избегает Отто, – подумала Марта, – интересно, почему? Генрих сказал, что так и раньше было. С тех пор, как Отто вернулся из Тибета. Хотя понятно, почему. Собаки все чувствуют… – они с Генрихом долго обсуждали, стоит ли передавать сведения об антарктическом оазисе в Лондон:

– Незачем, – довольно угрюмо сказал муж, – карта неизвестного происхождения. У нас нет ни одного доказательства, что нацисты собираются обосноваться на юге… – Марта вздохнула: «Ты прав».

Она каждый день ожидала телефонного звонка из канцелярии нунция, но пока ничего не случилось:

– Сотни обителей, тысячи приютов, – напоминала себе Марта, – но если детей успели ариизировать, передать в семьи, поменять фамилии? Как тогда найти малышей? – оставалось надеяться, что в где-то в рейхе, с аккуратностью ведения документации, останутся следы группы сирот, из Мон-Сен-Мартена, и отца Виллема.

Генрих, в ванной, весело насвистывал:

Марта сунула ноги в туфли, Аттила спрыгнул на ковер. Она оправила дневное платье, тонкого кашемира, с вышитым норвежскими узорами палантином: