Михаил Бурляш - Аллюр три креста. Русская мистика

«Ноготки… Это же ноготки», – подумала она и проснулась. Сердце отчаянно билось. Как будто не со сна, а после стометровки. Первым делом Лика бросилась к креслу с Думкой. Глаза у собаки были закрыты, но она была жива. Тусклая шерсть на впалых боках колыхалась в такт слабому дыханию.

Лика умылась, сбегала к соседке за парным молоком. Вернувшись, сорвала несколько цветков календулы, которые росли у неё вдоль стежки. На лепестках ещё блестела утренняя роса, когда Лика бросала их в плошку с теплым молоком, предварительно поставленную на конфорку газовой плиты. Рецепт вспомнился ей сразу, как только она проснулась. Когда-то бабушка так лечила деда, когда у того обострялась язва. Бабушка говорила, что этот отвар – лучшее, что можно сделать при внутренних кровотечениях…

Лика думала, что давно забыла «бабушкин рецепт», но странный сон воскресил в памяти его компоненты. С полчаса поколдовав над плитой, она остудила отвар и влила несколько капель Думке в горло. Собака лишь чуть приоткрыла глаза. У неё не было сил даже скулить…

Когда через пару часов Лика влила ей в пасть ещё отвара, Думка лизнула ей руку.

Всё воскресенье Лика отпаивала собаку бабушкиным отваром из ноготков, вспоминая детство, в котором не было родителей, а были только бабуля с дедулей. Самые любимые на свете. Родные люди. Вырастившие сироту, давшие ей образование, или, как говорили тогда – путевку в жизнь.

Вот только кому теперь нужна её жизнь, если ни бабушки с дедом, ни Тёмы давно уже нет на земле. А теперь вот и Думка погибает…

Лика то плакала, то суетилась вокруг собачки, то надолго задумывалась, глядя в одну точку. Наконец наступила ночь. Время, когда звезды катаются на листьях яблонь. Лика ворочалась из стороны в сторону, пытаясь уснуть и прислушиваясь к дыханию Думки. Как-то незаметно вдруг забрезжил вкрадчивый рассвет. Лика поднялась и стала собираться на работу. Выходные вдвоем с больной собакой показались ей бесконечными.

Бросив рассеянный взгляд на кресло, девушка вдруг увидела, что в нем никого нет.

– Думка, Думка, – позвала она встревоженно.

На голос из сенцев приковыляла Думка. На пошатывающихся ногах, но живая! С блестящими глазами!

– Думка, ну как ты, малыш? – спросила Лика, присев и протянув к собаке руку, которую Думка тут же лизнула.

Через два дня она уже выходила из дома. А к концу недели начала потихоньку есть из миски. Все эти дни Лика делала ей свежий отвар ноготков, поглядывая время от времени на вырытую у забора ямку. «Надо засыпать её!» – думала она каждый раз, но руки всё не доходили.

И вот опять настала суббота. Лика проснулась со странным чувством. Ей казалось, что она снова видела какой-то важный сон, но только никак не могла его вспомнить. Думка лежала в ногах и мирно посапывала.

Лика умылась, сварила кофе и вышла на улицу. Под большим тополем стоял стол со скамейкой, на которой она любила сидеть по утрам, когда никуда не спешила.

Утро было свежее, солнечное. Взгляд снова наткнулся на яму у забора. «Выпью кофе и засыплю её!» – решительно подумала Лика. И вдруг кто-то кашлянул.

Вздрогнув всем телом Лика повернулась к калитке. За ней стоял незнакомый мужчина с бородой, в потертой джинсовой куртке, явно слишком теплой для ясного солнечного дня.

В сердце у Лики заклубилась тревога. Не он ли – тот злой незнакомец, чуть не отправивший в собачий рай её собаку?

– Девушка, здравствуйте, – сказал незнакомец и Лика вздрогнула.

Что это?! Может это всё ещё сон? Она спит и ей только снится, что она сидит на скамейке под тополем?

Из дома выбежала Думка, повиливая хвостом. Посмотрев по сторонам, она вдруг взвизгнула и побежала к калитке. Бородатый незнакомец открыл её и шагнул во двор. Думка тут же начала прыгать на задних лапах и с интересом обнюхивать его ботинки.

– Смотри, какая ты выросла, Думка, – сказал незнакомец, нагнулся и взял собаку на руки.

Лика встала сама не своя и на ватных ногах пошла к калитке, где её собачка радостно облизывала бороду и лицо незнакомого и одновременно знакомого мужчины. Сквозь текущие по щекам слёзы Лика совсем не различала его лица. Просто шла к синему силуэту у калитки, повторяя как молитву:

– Тёма, Тёмочка, Тема… Ты вернулся! Вернулся!..

****

Через месяц они сыграли свадьбу. Скромное, но по-настоящему счастливое застолье расположилось прямо во дворе Ликиного дома, под тополем, куда соседи принесли ещё два стола, чтобы рассадить всех гостей. Думка, возбужденная суетой, бегала вокруг молодых, стараясь лизнуть ногу то одному, то другому. Совсем седая, но враз помолодевшая мать Артема улыбалась и плакала, глядя на жениха и невесту.