Михаил Бурляш - Аллюр три креста. Русская мистика

– Место там такое непростое… – начал свой рассказ Боцман. – Я не особо впечатлительный, но по утрам, когда туман от реки шёл, чудилось, что бараки стоят на берегу молочной реки с кисельными берегами, как в сказке какой. Только сказка эта невесёлая, с чудищами и страшилищами. И туман со сгустками и тенями, как будто в нем бродит кто-то потусторонний. Народ в зоне не из пугливых, сам знаешь, но по вечерам многим не по себе становилось. Как будто в воздухе напряжение какое-то нагнеталось. А ночами тишина мертвая, только плеск воды иногда слышится. И огоньки мерцают.

– Что за огоньки? – уточнил я, – городские?

Боцман взглянул на меня как-то странно и продолжил.

– Да нет. Не городские. Скорее речные. «Лихоборы» ж как раз на излучине реки стоят, на повороте. Да ещё и на холме. Сверху многое видно. Говорят, в старину на этом месте стоял терем боярский, больше похожий на крепость. А в тереме обитал один душегубец… С него то и пошла порча на это место.

Боцман затянулся и выдохнул. Его лицо скрылось в облаке дыма как в том самом сказочном тумане над кисельными берегами, и я понял, что сейчас услышу невероятную историю. Так и вышло.

– Было это сразу после смерти царя Ивана, который по прозвищу Грозный. При царе в тереме жил один боярин средней руки с семьёй, ничем особо не примечательный. Как сейчас сказали бы, фраер. А потом на него кто-то стуканул Ивану – оклеветали по полной программе – и тот, не разбираясь, приказал изничтожить всё семейство. Говорят, пытали страшно – и боярина, и жену, и деток, и челядь. А потом полуживых засмолили в бочки и сбросили в реку – прямо в том месте, где лагерёк теперь… Так что, Пушкин видать не с потолка взял про то, как живых людей в бочках по морю пускали…

Боцман нахмурился и замолчал, видимо вспоминая детали старинной истории, рассказанной ему много лет назад. Я присвистнул – такого «исторического» поворота от дежурной зэковской байки не ожидал. Смутная догадка о страшном происхождении речных огоньков заставила забыть все печали и невзгоды, включая собственный срок и неприглядную тюремную реальность. Однако, это было только начало странной и мрачной истории, которую минуту погодя продолжил излагать беззубый старик-уголовник.

– Терем несколько лет стоял пустой под царской печатью. А перед самой смертью царь пожаловал его своему тайному прислужнику, итальянцу по имени Яго. Тот вроде как при царе последние годы отирался, доверие у него имел. И умирая, царь ему наказал сына сберечь, Дмитрия. Ну того самого, которого потом вроде как в Угличе грохнули. Не доверял, видать, всем этим своим Годуновым-Шуйским. И не зря, судя по тому, что в Углич до сих пор иностранцы толпами валят – поглазеть на место, где царскому сынку горло перерезали…

Яго этот был смекалистый кент и придумал хитрую маклю. Выписал из Италии живописца и посадил его с царевича портрет писать. А потом взял этот портрет и стал с ним окрестные деревни объезжать, да на пацанов поглядывать. Всех похожих забирал с собой, а иногда и не похожих тоже, просто смазливых. И что уж он там в своей крепости с ними делал, никто наверняка не знает, но говорят, регулярно в реке мертвые детские тела находили. Почище Синей Бороды итальяшка развлекался… Местные жители боялись этого Яго больше чем огня, прятали детей, семьями уезжали в Сибирь, в леса северные уходили… Страшные дела там творились, короче.

Душегубствовал по полной программе Яго, но дело своё знал – двух мальчишек, похожих на царевича как отражение в зеркале, внедрил в окружение пацана и его мамаши – в ожидании подлостей со стороны жаждущих заполучить царское кресло. И ведь в правильном направлении скумекал – случай такой быстро подвернулся. Ты ведь историю изучал в школе, слыхал про то, как мальца прямо во дворе порешили? А после, лет через десяток всякие Лжедмитрии на Русь полезли?

– Да что-то такое слышал, только помню смутно, – откликнулся я. Школьные годы оставили в голове туман и обрывочные воспоминания, в которых исторические факты плавали как обломки палубы после кораблекрушения.

– А слыхал, что ворами в старину самозванцев называли? Так что, у воров самое что ни на есть древнее и благородное происхождение, – Боцман хмыкнул, радуясь остроумному ходу мысли. – А вообще, не все самозванцы были ворами; самый первый Лжедмитрий так точно не был. Яго этот не дурак оказался интригу завернуть.

Донесли ему верные люди, что готовится покушение на мальца. Приехал он в Углич тёмной ночью, заперся с его мамашей в светлице, промыл ей мозги по-хорошему, да и забрал царевича с собой, в свой «терем Дракулы». Засветло выехали в закрытом экипаже, чтоб никто не видел. Вместо царевича подставной остался. И всего через несколько дней зарезали его прямо во дворе. Говорят, страшное дело было. Народ в клочья разорвал виновников.