Михаил Бурляш - Аллюр три креста. Русская мистика

Казалось бы, после разборки можно было и царевича предъявить – но нет, Яго был не так прост. Он был дальновидный политик, как выяснилось. Придержал царевича как шулер козырь в рукаве, до поры до времени. Парнишка подрос, натаскал его Яго, уму-разуму научил. А когда момент сложился подходящий, он раз! И выставил нужную фигуру на шахматную доску. Шах и мат, так сказать объявил тогдашней верхушке. И мамаша Диму признала. И народ. Но…

– Что «но»? – уточнил я, лихорадочно пытаясь вспомнить историю Лжедмитрия. В голове была звенящая пустота и смутное ощущение, что всё кончилось плохо.

– Баба его сгубила, – ответил Боцман весомо, – я всегда говорю, что всё зло от баб. Хоть ты царевич, хоть блатной, хоть легавый, а всё одно – пойдёшь у бабы на поводу, потеряешь всё. В общем, как телёнка парнишку увела за собой хитрая полячка. Перестал он слушать советы Яго, увлёкся, глупости начал делать одну за другой. Ну и в общем, сдала она его. И грохнули его второй раз – уже по-настоящему. Чифирнём?

Не дожидаясь моего ответа, Боцман кликнул знакомого шныря и послал его за кипятком. Достал кругаль, насыпал в него щедрую горсть чёрного чая и задумался. То ли о судьбе канувшего в Лету Лжедмитрия, то ли о бабах, от которых всё зло.

– А что же Яго? – поинтересовался я. Таинственная фигура бывшего советника грозного царя во всей этой истории казалась самой интригующей. Я бы не удивился, если бы Боцман вдруг рассмеялся демоническим смехом и сказал бы мне, обнажив окровавленные клыки: «А я и есть Яго». Ничего такого, разумеется, не произошло.

– Яго? Доподлинно неизвестно, как он закончил свои дни, – ответил Боцман флегматично. – Но в народе поговаривают, что под конец жизни случилась с ним страшная болезнь. Такая же, как когда-то с царем Иваном. Кости ноги начали разрастаться – и под конец уже вся нога его была в ужасных наростах, так что он совсем не мог ходить. И такая адская боль его мучила, что он на всё более страшные зверства шёл, лишь бы её заглушить. Детишек живьем ел, ванны из тёплой крови делал… Не хочется даже пересказывать, какие гадости вытворял… Говорят, во время приступов кричал так, что, казалось, сам Сатана воет.

Боцман вдруг мелко перекрестился. И я за ним – на всякий случай.

– Ходила легенда, что местные жители его на кол посадили, когда Лжедмитрия не стало. Но сдается мне, что умер он в своей постели, от болезни – как это часто бывает со всякой мразью. И всё что осталось от него – это странное прозвище, которое в последние годы к нему приклеилось…

– Что за прозвище? – нетерпеливо спросил я, когда понял, что Боцман не намерен продолжать историю. Тот взглянул на меня с лёгкой усмешкой, и ответил.

– Ну как же. Ты его верняк знаешь. Да и вообще все знают. Только со временем подзабылось, откуда оно пошло и кому принадлежало. И люди думают, что это просто выдуманная сказочная кликуха. А оно вон что.

Снова повисла пауза. Шнырь принёс кипятку, Боцман залил заварку и накрыл кругаль газетой. Запахло душистым чаем. Пошуровав в сидорке, Боцман достал мешочек с карамельками и комочками сахара. Я почувствовал, что ёрзаю. Ох уж этот Боцман, заинтриговал и молчит. Терпение моё кончилось, и, подавая ему плошку, я повторил свой вопрос.

– Что за прозвище-то, Боцман? Не томи.

Тот хмыкнул, и, наливая чифир, ответил:

– Яго – костяная нога.

Лике не спалось. Звезды катались на листве цветущих яблонь и перемигивались друг с другом. Лике тоже хотелось кататься и перемигиваться. Но было не с кем. Артем, как в старинной песне Высоцкого, не вернулся из боя, навсегда оставшись двадцатилетним. Она теперь уже на четыре лет старше чем он. А когда-то была на два года моложе…

Лика вздохнула и отвернулась к стене. Нечего этим звездам так нагло светить в окно! Ночью надо спать. Надо! Спать! Вот только кому надо? Зачем? Утром никуда не вставать. Суббота. Дел срочных нет, бежать никуда не нужно. Можно хоть весь день проваляться в постели. Хотя, конечно, валяться Лика не привыкла. Да и ветеринар с местной фермы обещал с утра заскочить – посмотреть, что с Думкой.

Думкой звали Ликину собаку. За пару месяцев до гибели Артем приехал домой в короткий отпуск – на похороны к отцу. С отцом они никогда не ладили. Уж больно тот любил водку. Так больно, что на семью любви не оставалось совсем. Поэтому его смерть для жены и детей особой трагедией не стала. Но зато на несколько дней выдернула Артема из армии…

Схоронив батю, он пришел к ней, и они целый день провели вместе. Целый день и целую ночь. Так же смотрели в окно звёзды, перемигивались и катались на листьях. Только Лика с Артемом их не видели. Некогда было.