Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть восьмая

– Коль сасон ве-коль симха, коль хатан ве-коль кала… – ее позвали: «Штерна, Штерна!».

Она вышла во двор, высокая, стройная, с военной выправкой. Ветер играл светлыми волосами, под шляпкой, шевелил кисти балдахина, растянутого на деревянных шестах.

– Кто она, прекрасная, как луна, ясная, как солнце? Кто она, грозная, как войско со знаменами… – вспомнил Авраам:

– Еще сказано, да зазвучат вскоре в городах Иудеи и на улицах Иерусалима голос радости и голос веселья. Так случится, обязательно…

Теплая, уверенная рука, мимолетно, незаметно, коснулась его ладони. Эстер шепнула:

– Я люблю тебя, пан Войтек.

– И я тебя, Штерна… – он принял от раввина граненый стакан самогона. Взвесив его на руке, Авраам, одними губами, сказал Эстер:

– Разобью, можно не волноваться… – раввин откашлялся:

– Свидетели, подойдите ближе… – Авраам осторожно, нежно надел кольцо на длинный палец: «Ты посвящаешься мне в жены этим кольцом по закону Моше и Израиля…»

– Мазл тов… – люди хлопали, ласточки кружились в закатном небе. Над горящими кварталами Варшавы, поднимались столбы серого, тяжелого дыма.

Над высотой 262, «Булавой», как называли холм польские ребята, из первой механизированной дивизии, в предутреннем тумане распевались птицы. В белой дымке, внизу, на юге, виднелся полуразрушенный шпиль церкви. Сочную траву покрывала роса. Солнце медленно, словно нехотя, поднималось на востоке, на равнине, где засели вторая и девятая танковые дивизии СС. В окопе, на походной плитке, в жестяном кувшинчике, закипал кофе.

– Ты не туда смотришь, – Меир забрал у Питера бинокль, – это Монтормель. Нам нужен Сен-Ламбер, а он на западе. Отсюда его не видно… – в темных, растрепанных волосах застряла труха, пенсне он сдвинул на кончик носа. Несмотря на середину августа, ночи стояли зябкие. Они сидели в грязных, покрытых темными пятнами, брезентовых плащ-палатках. Питер повел носом: «Странно, трупами не пахнет».

– Ветер восточный… – хмуро сказал Меир, – на востоке все пока еще живы. Но ненадолго… – кофе зашипел, он взялся за кувшинчик. Поля вокруг высоты 262 покрывали тела погибших солдат, немецких, польских, канадских и американских. Все ближние деревни разрушили, от городков в округе, Шамбуа, Аржантана, и Фалеза, тоже почти ничего не осталось. На высоте 262 каждый день видели на горизонте черный дым горящих поселков. Войска союзников заперли в котле, между Шамбуа и Фалезом, семьдесят тысяч немецких солдат, из седьмой армии, под командованием генерала Моделя.

Модель сменил на посту Гюнтера фон Клюге. Судьба Клюге оставалась неизвестной. Меир, третьего дня вернувшийся из-за линии фронта, принес вести, что Клюге срочно вызвали в Берлин:

– Он может быть замешан в заговоре, – заметил майор Горовиц, – мы знаем, что в нем участвовали представители высшего офицерства… – услышав кузена, Питер хмыкнул:

– Джон, должно быть, в Германию отправился. Максимилиана, как выяснилось, не убили. С покушения почти месяц прошел… – майор Кроу не хотел думать ничего дурного о судьбе родственника, однако на войне требовалось быть готовым к самому неожиданному повороту событий.

– Если что-то случится… – вздохнул Питер, – то мне надо позаботиться об Уильяме. Он наследник титула, он сын Тони. Надо поехать в Россию, найти его, разыскать Констанцу… – пока у них не было связи не только с Блетчли – парком, но даже с окрестными городами, взятыми союзниками.

В конце июля, вырвавшись с пятачка в Нормандии, войска пошли на юг. Окружив немецкие соединения, у Фалеза, генералы хотели захлопнуть котел, что повлекло бы за собой массовое отступление немцев на восток, к Парижу. Для союзников открывался путь на столицу.

– Впрочем, еще надо взять Сен-Ламбер, соединить клещи… – высота 262 запирала немцам выход на восток, к танковым дивизиям СС. С падением Сен-Ламбера, британские и канадские войска, на севере, соединялись с американцами и силами Свободной Франции, на юге. Холм, где второй день подряд сидели Питер и Меир, контролировал долину. Мимо высоты немцам было никак не пройти.

– Они и не прошли… – в рассветной дымке, они не видели трупы, но Питер помнил сладковатый, тяжелый аромат разложения, веющий над западными позициями. На холме обосновалось полторы тысячи человек, поляков, канадцев, и американцев, из девяностой пехотной дивизии. Майор Кроу представлял британское командование. Майора Горовица им придали, как владеющего польским языком. Несмотря на несколько лет войны, многие ребята из польских соединений так и не выучили английский.