Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть девятая

– Еще базуки, пушки, и вообще, хорошо, что свежие силы подтянули… – на севере все было тихо. Танки заглушили моторы, радисты разворачивали полевую станцию, у часовни. Хупфер, тоже с биноклем, вглядывался в южное шоссе, ведущее в тыл:

– Гости к нам пожаловали, – усмехнулся полковник, – вовремя, к совещанию… – за открытым виллисом шел грузовик, с солдатами, в форме саперов. Меир издалека увидел рыжую голову кузена, в зимней шапке:

– Опять мы с ним воюем. Под Ставело с нами Питер был, а теперь и он погиб. Или он где-то в плену, в тылу… – невольно проверив пистолет Кроу, в кармане черного комбинезона танкистов, Меир легко взобрался на броню. Теодор, привстав в машине, помахал ему. Полковник Горовиц посмотрел на север, в сторону молчаливых, немецких позиций: «Вот и все. Начинаем».

Заскрипела проржавевшая ручка колодца. Гамен, приподняв голову, заурчал. Одной рукой Роза держала свечу, в древнем, медном подсвечнике. Зыбкое пламя колебалось, бросало отсветы на высокие, теряющиеся в темноте, своды.

По словам Гольдберга, никто не знал, как далеко уходят подвалы разрушенного замка де ла Марков. Шахтеры, помнившие старого барона, отстроившего замок, в прошлом веке, утверждали, что со времен адмирала де ла Марка подвалы никто не трогал:

– А они и в то время заброшенными были, – вспомнила Роза, – здесь война шла, между католиками и протестантами… – Маргарита, к почти семи годам, бойко читала. Изучив Готский альманах, найденный в одном из сундуков со шпалерами, гобеленами, и платьями времен святой Елизаветы Бельгийской, девочка развлекала Розу рассказами об Арденнском вепре и адмирале де ла Марке: – Даже странно, – улыбалась Маргарита, – адмирал был непримиримый протестант, а мы опять католиками стали… – Роза услышала о первой и второй женах Уильяма, сына адмирала, о его постах в колониях, на Барбадосе и в Индии:

– Тетя Тесса, в Индии… – Маргарита задумалась, – моя самая ближайшая родственница. Ее дедушка Грегори, был братом моего прадедушки, святого Виллема… – перекрестившись, девочка добавила:

– Только я знаю, что тетя Тесса монахиня. Я помню, мамочка говорила. Она не католическая сестра, но это все равно. У монахинь детей не бывает… – Гамен, деликатно, потянул Розу за край теплых штанов из заплатанной, потрепанной шерсти:

– Сейчас получишь свою воду, – девушка подхватила ведро, – и косточку получишь… – в подвалах было зябко, уголь у них с Маргаритой заканчивался.

Последний, небольшой мешок, принес Монах, три дня назад. Роза заметила на его руках ссадины. В огоньках свечей она увидела пороховую кайму, под ногтями. Гольдберг перехватил ее взгляд, но при Маргарите ничего говорить не стал. Они с девочкой сварили старую, прошлой осени картошку. В отдельном мешке у Монаха было немного яиц и банки с трофейной, немецкой ветчиной. Передавая провизию Розе, Гольдберг, тихо, сказал:

– Угля вам до конца недели хватит, а потом… – он не закончил, Роза, одними губами, поинтересовалась: «Союзники?».

Эмиль кивнул:

– Скоро будут здесь. Надеюсь, увидим и месье капитана, и его светлость, и ваших парижских знакомых… – в его голосе Розе почудилась какая-то горечь. Маргарита прибежала из умывальной, и больше они об этом не упоминали. Гольдберг позанимался с девочкой математикой, они разделили картошку, с крупной, серой солью, и вареные яйца:

– Ветчину на потом отложите, – велел Монах, – вы здесь экономно живете, даже окорок не доели… – копченый окорок кабана Маргарита получила еще осенью, – но все равно, пригодится… – он болтал с Маргаритой о зимних лесах, на Ботранже:

– Поставим тебя на лыжи, – обещал Гольдберг девочке, – после войны тамошнюю гостиницу восстановят. Покажу тебе пещеры, где мы скрывались. Там и водопады есть, и ручейки подземные и белые саламандры… – Маргарита широко открыла голубые, ясные глаза: «Почему белые, дядя Эмиль?».

– Под землей всегда так… – Монах потянулся за тетрадкой Маргариты и ее карандашом, – давай, я тебе расскажу… – Роза мыла в тазу тарелки севрского фарфора, с гербами де ла Марков:

– Откуда у него порох под ногтями, и ссадины? Они, наверное, что-то взорвали, в округе. Мы здесь глубоко, ничего не слышно… – по ночам Маргарита спокойно сопела под пуховым одеялом, прижавшись к Розе. Девушка, настороженно, следила за дыханием ребенка, за похрапыванием Гамена, рядом с кроватью. Роза была при оружии, но все равно, волновалась:

– Поселок набит эсэсовцами и коллаборационистами. Меня никто не видел, мы с Ботранжа ночью пришли, а о Маргарите никто не донесет. Но все равно, немцы могут поинтересоваться замком и подвалами. Хотя Монах давно распустил слухи, что здесь все заминировано… – опуская руку с кровати, Роза смыкала пальцы на рукоятке пистолета. Оружие лежало на чемодане с передатчиком: