Эрнест Питаваль - В борьбе за трон

– Вы сами высказали то, что хотите узнать от меня, – улыбнулась Мария. – Честолюбие графа совершенно противоположно по интересам честолюбию вдовствующей королевы. Таким образом, самое важное заключается в том, чтобы отдать отчет, чьи планы принесут королеве больше пользы. Поэтому-то мы и предпочитаем королеву-мать регенту.

– Это я понимаю. Но разве в силу этого так необходимо, чтобы он стал действовать предательским образом, чтобы его слуг третировали, как негодяев?

– Этого никто не делал, Сэррей!

– Нет, леди, такое холодное, колкое издевательство является просто презрением. Но я еще не дал вам ответа на ваш упрек. Леди! Мой брат, благородный граф Сэррей, был убит Генрихом Восьмым, так как не потерпел позора своего герба. С помощью графа Уорвика я ускользнул от мести убийцы, и граф дал мне рекомендацию к регенту Джеймсу Гамильтону графу Аррану. Он подал мне руку помощи и взял к себе на службу. Я не давал ему никаких других обещаний, кроме обещания честно служить королеве и не изменять его доверию. Если бы он потребовал от меня, чтобы я играл здесь сомнительную роль, я стал бы искать другого убежища. Я надеялся, что буду в силах посвятить всю свою жизнь службе властительнице, которая преследует убийцу Екатерины Говард; я вложил в эту надежду все свое честолюбие, и что же я вижу? – меня встречают как врага, как шпиона! Вы упрекаете меня в том, что я сердечно простился со стрелком. Ну, что же, я доверю вам секрет, который принадлежит ему. Его невесту тяжко оскорбили, и я помог ему отомстить за нее. Общая опасность, которой мы подверглись, сблизила нас; я узнал храбрость и благородство мыслей этого человека; постигшее его несчастье пробудило во мне участие к нему. Я пошел против него, чтобы помешать ему оскорбить вас, я потребовал от него объяснений, и мне пришлось замолчать, когда он ответил мне, что только следовал данным ему инструкциям, позволив себе держать себя настолько вызывающим образом. Должен ли я был упрекать его в том, что лежало на совести графа? Дал ли мне кто-нибудь из вас право указать ему границы? Разве не подчинилась вдовствующая королева требованиям стрелка? Леди, все это казалось мне хотя и необъяснимым, но еще недостаточным для того, чтобы порвать дружбу с человеком, сердце которого истекало кровью и который держал себя так дерзко не из злобности или надменности, а только в силу полученных им инструкций. Согласен, что я не принял бы на себя подобного поручения, если бы оно было дано мне вчера, но сегодня – другое дело!

– Значит, сегодня вы могли бы так же грубо обойтись с беззащитными женщинами?

– Леди, женщины уже не беззащитны, раз издевательство служит им оружием.

– Что же делать, если граф Арран не оставил нам ничего другого!

– Вы хотите сказать: вдовствующей королеве, леди? Но ведь граф – регент государства и является ответственным за безопасность королевы. Говорят, будто в полном ходу какие-то хитрые интриги, целью которых является выдача королевы Марии Стюарт англичанам или французам. Это делается якобы для того, чтобы королева-мать Мария Лотарингская могла получить регентство, так как жажда власти настолько сильна в ней, что она не остановится даже перед счастьем дочери, только бы вырвать власть из рук графа Аррана!

– Точно так же, как и, наоборот, сам граф не побрезгует никакими средствами, чтобы удержать эту власть в своих руках! – подхватила Мария Сейтон. – Я вижу, что мы с вами не придем к соглашению: вы служите графу, я же – королеве-матери. Мы – враги; вы присоединяетесь к сильнейшей партии!

– Леди, я принадлежу к ней только в силу взятых на себя обязательств. Если бы, например, сегодня я мог выбирать, то, быть может, в партии королевы-матери для меня был бы более притягательный пункт, чем тот, который может разбудить самое смелое честолюбие!

– Теперь уже поздно, – улыбнулась Мария, слегка покраснев под пламенными взглядами юноши. – Но я довольна уже и тем, что вы хотите быть открытым, честным врагом. Правда, вам благодаря этому придется лишиться некоторых незначительных развлечений, которые при других обстоятельствах вы могли бы найти в общении с моими подругами. Ведь нам надо быть осторожными, нам нужно хорошенько беречь от вас свои тайны, чтобы вы не выдали их графу Аррану. Мы не покажем вам, как мы занимаемся вышиванием и вязанием, так как вы можете подумать, что мы плетем сети интриг; мы должны будем остерегаться говорить при вас по-французски, так как вы можете заподозрить здесь измену. Нам придется вести себя в высшей степени прилично и важно; когда вы будете появляться у нас, то нам придется воздержаться тогда от шуток и смеха. Таким образом, в Инч-Магоме станет еще скучнее, чем прежде, потому что вдобавок к этим ужасным стенам, стеснявшим нас, к нам прибыл еще и наблюдатель, который будет следить за нами!