М. Хованский - Невестка Петра Великого (сборник)

Затем пристально посмотрев на графа, она прибавила с некоторым сомнением:

– Я помню это имя, и мне кажется, что я раз уже вас видела где-то, может быть, в Германии. – В то время, когда она это говорила, на лице ее появился легкий румянец.

Альбрехт задрожал всем телом и не был в состоянии отвечать на эти милостивые слова; он пробормотал, что никогда не имел счастья ее видеть. Это, конечно, была неправда, портрет ее он носил уже несколько лет на своей груди. Альбрехт едва сам сознавал, что говорит.

После короткого молчания, царевна опять сказала:

– Нет сомнения, что вы тот, кто однажды вывел меня и мою подругу из леса, где мы заблудились. Вы видите, что у благодарности по крайней мере хорошая память.

Затем царевна с улыбкой поклонилась ему и обратилась к другим.

В следующие дни Альбрехт ходил как помешанный, хорошо понимая свое безнадежное положение, он тем не менее решился остаться в Петербурге. Его единственным желанием было теперь поступить на службу к царевне и оставаться до гроба ее верным слугой. Судьба, однако, решила иначе. Непредвиденный случай заставил Альбрехта бежать из Петербурга. Как-то полковник Лефевр пригласил на ужин Моргеншейна и несколько знакомых офицеров.

После ужина веселые гости начали пить. Крепкие напитки развязали у всех языки. Заговорили свободно и шумно, без всякого стеснения. Разговоры коснулись и царевича, недавно, возвратившегося из Карлсбада, и дурных отношений между ним и его супругой. Одни приняли сторону царевича, другие заступились за царевну. Какой-то пожилой офицер, защищая царевича, начал утверждать, что сама царевна виновата в дурном обращении с ней мужа.

– Счастье семейной жизни, – сказал он, – зависит от жены. Я разделяю женщин на три категории: женщину первой категории я называю физической, материальной. У нее блестящие, улыбающиеся, умные глаза; розовые щеки, губы коралловые, волосы черные, как смоль, густые, кудрями падающие в беспорядке по круглым белым плечам. Она прелестная брюнетка – это моя любимая масть. Я в ней люблю ее тело. Она составляет для меня необходимость, как и всякая жизненная потребность: пища, воздух, питье, прогулка, сон, пищеварение, кровообращение. Она может быть ограничена умом, малообразованна; это ей не вредит в моих глазах и не уменьшает моего влечения к ней. Я желаю от нее наслаждения, одного лишь наслаждения.

Он сделал большой глоток из кружки и продолжал:

– Ко второй категории принадлежит женщина-друг. Я люблю с ней беседовать, проводить с ней время, я ей беспредельно доверяю, она удовлетворяет мои духовные потребности. Я не ищу в ней телесной красоты, изящности форм; я люблю ее платонически, любил бы ее даже, если бы она была мужчина, различие пола нисколько не влияет на мою привязанность к ней.

Третью категорию составляет женщина-жена в строгом смысле. Она заключает в себе особенности первых двух категорий женщин. Если она обладает ими, то супружество счастливо – она соответствует идеалу семейного союза. Если же в жене не сочетаются качества любовницы с качествами друга, то брачный союз не достигает желаемой цели и в супружеской жизни нет счастья.

Царевна Шарлотта не отличается чувственной красотой и потому может жаловаться только на природу, тем более что у нее муж более склонный к плотским наслаждениям.

Альбрехт, считавший царевну совершенством женской красоты, для которого она была кумиром, божеством, пришел в сильное раздражение, услышав такой святотатственный отзыв о Шарлотте, но его гнев достиг крайних пределов, когда один молодой офицер, родственник фельдмаршала Шереметева, сильно выпивший, одобрил поведение царевича и принялся клеветать на добродетельную царевну. Никто не смел противоречить родственнику фельдмаршала, гости даже смеялись над его неприличными выходками. Это ободрило его, и он стал еще циничнее отзываться о царевне.

Альбрехт воспылал яростным гневом; он не мог оставаться хладнокровным слушателем таких оскорбительных отзывов о женщине, которую он уважал наравне с высшим, неземным существом. Однако он удержал свой гнев, спокойно подошел к молодому офицеру и вежливо попросил его прекратить свои оскорбления. Не забудьте, прибавил он, что Шарлотта дочь благородного герцога, сестра императрицы и невестка великого монарха. Офицер презрительно взглянул на него и ответил ему с грубостью, которой можно ожидать только от простолюдина. Другие гости под влиянием винных паров неистово смеялись, и это еще более раззадорило молодого офицера. Он стал еще нахальнее. Альбрехт приказал ему замолчать. Но все было напрасно, офицер ругался все сильнее, а присутствующие хохотали все громче. Альбрехт, единственный трезвый человек в этом шумном обществе, счел за лучшее удалиться. Он взял шляпу и шпагу и направился к дверям. Но офицер, гордый своей победой, последовал за ним, толкнул его ногой и крикнул: