Николай Казанцев - Против течения. Том 1

Братья прошли несколько шагов и сели около дорожки, под сенью густой ивы. Степа знал все дорожки и тропинки: девушки действительно пошли мимо них. Увидя бояричей, они сначала испугались и хотели повернуть в сторону; но, увидя, что Степа не один, а с ним сидит приехавший из Москвы боярич, которого они еще не видели, но уже слышали о его приезде, из любопытства решились пройти мимо бояричей, чтобы посмотреть на приезжего, о котором галдело все село. Проходя мимо бояричей, девушки отвесили им низкий поклон. Впереди шла молоденькая девушка лет пятнадцати или шестнадцати, с очень тонкими и миленькими чертами лица. Небольшое бледноватое личико, обрамленное повязанным на голове белым платком, от которого казалась еще бледнее, правильный носик, розовые губки и опущенные книзу глаза так и просились на полотно художника. Белокурые волосы, не заплетенные в косу, выбились из-под платка и чудной волной падали на плечи. Ее стан был тонок и гибок. Ее грудь не вполне еще развилась, но уже обрисовывала упругие выпуклости, плотно охваченные рубахой. Это была чисто идиллическая красота и невинность. Сарафан и рубаха ее были из толстого холста, но безукоризненно чисты. За нею шло еще до десяти деревенских девушек, но они были перед нею, как ночи перед днем.

– Здравствуйте, девушки, – ласково сказал Александр, – вот и я приехал к вам, а вы, чай, забыли и не узнали меня.

– Нет, боярич, мы тебя сейчас узнали, как только увидали, – отвечали сразу несколько девушек.

– А я вот вас и не узнаю, вы выросли, остановитесь-ка на часик.

Девушки остановились и полузакрылись платками. Они слышали от своих подруг, а некоторые постарше и сами помнили, что уехавший на Украину старший боярич был смирный, не то что Степа, а потому, не стесняясь, остановились; к тому же им хотелось хорошенько рассмотреть приехавшего боярича.

– Вот ты, кажется, дочь кузнеца Митрофана? – продолжал Александр, обращаясь к самой старшей, дородной чернобровой девушке; он не хотел прямо указать на белокурую красавицу.

– Нет, братец, это Акулька, дочь Вахрамки Кривого, – отвечал Степа.

– А ты чья? – спросил Александр, обращаясь к белокурой девушке.

Та покраснела и, потупя глаза, отвечала:

– Старосты Митяя дочь.

– А как тебя зовут?

– Анютой.

– Ну, мы с вами познакомимся в Троицу: по венки пойдем, – обещал Александр девушкам. – Я по-прежнему смирный боярич, не такой, как этот озорник, – добавил он, указывая на Степу.

Степан и девушки засмеялись.

– Братец, коли она нравится тебе, попроси Ольгу взять ее в сенные, – предложил Степа после ухода девушек.

– Нет, зачем же отнимать у Митяя дочь, – отвечал Александр.

– Вот ты какой чудной, братец, ведь она холопка наша, стало быть, и воля над ней наша.

– А по-твоему, холопы – не люди? – отвечал Александр, улыбнувшись.

Они пошли домой той же дорогой, через рощу и огород.

– Не знаю, чем она тебе показалась, братец, – говорил Степа дорогой, – тоненькая такая. Вон – Акулька, много лучше, толстая да краснощекая, али вон сенные наши – те хоть нарядные.

– У всякого свой вкус, – отвечал Александр. – Да она не то чтобы очень понравилась мне, а я так спросил, все же она лучше других.

Около цветника их встретили сестры с Михеевной.

– Куда вы пропали? А мы весь огород, всю рощу исходили, искавши вас, – начала Ольга, взяв Александра за руку.

– Мы были на Волге.

– Злой Степа отнял у нас братца, – сказала Надя, взяв Александра за другую руку.

– Не бранитесь, после обеда буду сидеть у вас в светлице, – отвечал Александр.

На крыльце их встретил боярин.

– Вот вы где, а мы вас к обеду ждем, – весело сказал он.

Кончился обед, ушли холопы, и вся семья, по обыкновению, уселась на мягких лавках столовой отдохнуть и поговорить немного перед послеобеденным сном. Боярыня вновь начала разговор об интересующем ее предмете.

– Мы уж тебя, Саша, отсюда не пустим, – сказала она.

– Я и сам не уеду, если не позовут опять на службу, а если позовут, то долг присяги требует принести все в жертву отечеству, – отвечал Александр.

– Да мы тебя здесь женим, вот ты и не уедешь от нас, не бросишь молодую жену для какой-то службы.

По лицу Александра промелькнула грустная улыбка, точно воскресло какое-то воспоминание, но через минуту она изгладилась, и Александр покорно отвечал:

– Воля твоя, матушка, жени; только невесту приищи хорошую, а не то дозволь самому выбрать. А может, прежде Степана пристройте.

Боярыня засмеялась; видно было, что ей по сердцу было такое предложение.